Янчук: Неуверенность Путина является четким гарантом того, что белорусская армия в войне участвовать не будет

— Журналист «Дождя» высказал сочувствие своим согражданам, попавшим на войну. С одной стороны, это вполне человечная реакция, эмоция. С другой, многих возмутило, что сострадание было адресовано тем, кто ушел убивать других людей, фактически, оккупантам. 

Насколько оправданы эти претензии? Действительно ли уместно переживать за тяготы тех, кто вторгся в чужую страну?

— Вопрос не очень простой. Для начала я определюсь с собственной позицией. Я не считаю верным решение о лишении телеканала лицензии в Латвии. С моей точки зрения, антипутинская направленность этого канала была очевидной. Там работали очень квалифицированные ведущие, канал предлагал глубокий анализ происходящего.

Это была одна из редких возможностей для российского зрителя услышать достаточно объективную информацию о тех процессах, которые проходят за пределами российского масс-медийного пространства.

Другое дело, я понимаю, что в Латвии отношение к России очень сложное. Здесь любой повод воспринимается очень обостренно в силу того, что хочется или не хочется, но латыши испытывают чувство страха перед «русским медведем». Безусловно, имея на то причины, связанные с периодом советской оккупации.

Если говорить о высказывании сопереживания, сочувствия в адрес людей, воюющих (подчеркну — не оккупантов, а воюющих), то я считаю, что в данном случае обрубать связи и ставить их в позицию полной изоляции психологически неверно. Ибо если замыкается капсула вокруг этих людей, это будет способствовать лишь большему их озлоблению. Только озлоблению и окончательному расчеловечиванию.

А поддержание связи, контактов помогает сохранению хоть чего-то человеческого. В конфликтологии одним из ведущих принципов является предоставление возможности оппоненту «сохранения собственного лица».

В этом случае хотя бы потенциально присутствует возможность слышания альтернативного мнения, «открытых ушей». В противном случае, включается полная глухота и стремление биться до конца.

И будем честны: многие из мобилизованных оказались там не по собственной воле, а в силу того, что они, не желая связанных с отказом сложностей, послушно и безропотно согласились на участие в этой войне.

Я считаю, что поддерживать их нужно именно в контексте сохранения человечности хоть в какой-то форме. И контакты должны быть. Либо эти люди утратят свою человечность окончательно.

— В связи с этим скандалом к российскому телеканалу прозвучала и такая претензия: мол, редакция винит во всем Путина, выступает против войны, но не становится однозначно на сторону жертвы агрессора — Украины. Есть ли на самом деле в этом проблема, в этой половинчатости?

— Я считаю, что в данном случае позиция телеканала вполне оправдана. Сразу оговорюсь: я полностью на стороне Украины и как могу поддерживаю своих украинских коллег. И делаю все, что могу для этой поддержки.

Но телеканал «Дождь» работает на российскую аудиторию. И если он займет позицию исключительно проукраинскую, то он лишает себя возможности сохранять отношения с ней и доводить информацию до колеблющейся части населения, которая, с моей точки зрения, составляет подавляющее большинство жителей России.

Канал балансирует между этим и этим. Ведь чисто проукраинских каналов множество, а вот площадок, сохраняющих мостик взаимоотношений между людьми, вольно или невольно вынужденных подчиняться московскому режиму, просто необходимы.

Повторюсь — нужно сохранять контакты и возможность доносить альтернативную информацию. Как только ты занимаешь однозначную, проукраинскую позицию, ты сразу же теряешь большую часть аудитории, состоящей из этих самых колеблющихся людей. 

— То есть, вы считаете, что здесь речь не о попытке усидеть на двух стульях, а о выходе на более широкую аудиторию?

— Совершенно верно. По моему глубокому убеждению, с этой аудиторией необходимо работать, используя все имеющиеся возможности. Мы видим, как меняется общественное мнение в России. Последние опросы (даже провластные) показывают, как резко упало количество сторонников войны. Как резко возросло количество людей, выступающих за переговоры.

Эти изменения произошли в том числе и при участии «Дождя», имевшего достаточно многочисленно аудиторию, терять которую крайне неблагоразумно. Благодаря донесению до людей альтернативной информации. И когда таких каналов не станет, люди начнут массово капсулироваться. Тут действует общий принцип: нападают — защищайся, отключай разум. А так, все же, разум сохраняется.

— Имея перед собой пример россиян, конкретную историю телеканала и его сотрудника, пожалевшего мерзнущих в окопах мобилизованных, какой урок мы можем извлечь из этого опыта на случай, если белорусов все же отправят на войну?

— Сохранение контактов с белорусскими военнослужащими.

Поддержание отношений и доведение до них своей антивоенной позиции. Как раз этот урок должен быть однозначным. Работа с аудиторией обязательна с использованием всех возможных форм и каналов.

Выскажу свое суждение. Здесь ведь даже не в принятии решения дело. Просто нет уверенности в том, какую позицию займет белорусская армия. Это и есть основной сдерживающий фактор. Я не думаю, что у Путина в голове какие-то гуманные соображения на этот счет.

Нет у него уверенности в последствиях такого подключения. И второй момент: победитель должен быть один. Хотя его расчеты на победу с каждым днем становятся все более призрачными. А вот эта неуверенность является четким гарантом того, что белорусская армия в этом процессе участвовать не будет.

К тому же и мотивации на участие в оккупационных военных действиях соседней страны нет никакой. Российские ура-партиоты хотя бы движимы великодержавным мифом о восстановление «великой империи». А чем будут мотивированы белорусы?

Но, тем не менее, вывод из этого урока должен быть однозначен: с этой аудиторией нужно общаться. Отгораживаться от нее нельзя. Загонять в угол тоже нельзя. По моему мнению, вполне очевидно: если вы хотите решать какие-то совместные задачи, вы должны сохранять контакты, каналы донесения информации, в том числе альтернативной, для другой стороны.