Влад Грамович: «Социальные маски и статусы, которые мы носили в ПВТ, чтобы подороже продать себя — здесь бесполезны и никому не нужны»

В декабре 2020-го Влад уехал из Беларуси, собрав вещи за час. Оставив в Минске успешную сытую жизнь, перебрался в Польшу.

Недавно он написал в фейсбуке, что за последние 10 месяцев сбросил 45 килограммов (с 118 до 73-х). И это не про ЗОЖ, а про жизнь в удовольствие. При этом виски и «Мальборо» отменять не стал.

— Влад, многим непросто привести в порядок внутреннее состояние, вы решились на кардинальные перемены в теле. Насколько легко далось такое решение и связано ли оно с эмиграцией?

— Мой главный принцип — каждый день становиться лучшей версией себя. Благодаря этому принципу я когда-то учился за границей, находил силы получать дополнительное Executive MBA. Благодаря этому принципу веду и создаю новые бизнесы.

Сейчас у меня бухгалтерская легализационная компания и свой бизнес-инкубатор в Польше. Кроме того, развиваем с партнерами сеть франчайзинговых бьюти-коворкингов. Чтобы сотрудницы индустрии красоты могли работать на себя. В первую очередь это про поддержку людей, оказавшихся в эмиграции в сложных условиях. Тех, кто вынужден был покинуть Родину, принимая решение об отъезде за пару часов.

В феврале 2022-го случилась большая волна эмиграции. Зная, как непросто на чужбине, мы со знакомым юристом и бухгалтером основали релокационную компанию, которая помогла многим людям проще пережить переезд.

Что касается похудения, подобный эксперимент в моей жизни был и раньше, еще в Минске. Я общался с нутрициологами, диетологами, фитнес-тренерами. Ни в коем случае не пропагандирую свой путь, поскольку использую жесткую интервальную кето-диету. Ем много жирного один раз в сутки. Мне это подходило и до эмиграции.

Но вместе с эмиграцией, депрессией, которые я переживал уже в Польше, пришло и заедание. Я очень много и быстро набрал. Уезжал с весом 83 килограмма (при росте 175 сантиметров), за годы эмиграции достиг 118-ти.

Сейчас — 73.  Подключил силовые тренировки, чтобы набрать мышечную массу и очертить рельеф тела.

— Как жесткая кето-диета совместима с виски и сигаретами?

— Я не говорю, что потеря веса связана со здоровым образом жизни, который я никогда не вел в традиционном его понимании. Скорее с удовольствием и чувством меры.

Иногда устраиваю себе день «коричневого» алкоголя или пивной день. Пивной день снимает отечность и отводит распады жира.

— Пивной день снимает отечность?

— Да, пиво, с одной стороны, дает отечность, но потом с водой из организма выходят продукты распада.

Суть кето-диеты в том, что организм видит, что потребляет много жира и, значит, его не надо запасать. В то же время ограничены углеводы, поэтому организму не хватает энергии. И буквально за 2-3 недели начинается гормональная перестройка: чтобы получать энергию, организм расщепляет жир с боков и живота, других проблемных зон.

Мне проще переживать стресс и нервы в эмиграции именно на кето-диете. Возможно, это связано с гормонами и биохимией мозга.

Я полностью убрал сахар в чистом виде, ем мясо почти каждый день. Принимаю концентрированный белок, обычный спортивный протеин. Плюс витамины, микроэлементы, клетчатка в виде овощей и фруктов каждый день: помидоры, огурцы, салат, зелень, бананы. Да, в них есть сахар, но и много питательных элементов, например, калий и магний. На этом построена моя диета.

Меня очень сильно расслабляет в конце дня обильный ужин с хорошим стейком из говядины. Кроме стейка жареное не ем, птицу отвариваю или запекаю. Никаких колбас и копченостей, минимум сыра.

— Но крепкий алкоголь — это же дикие калории.

— Да, это калории, но я использую специальное приложение для их подсчета. Самый главный секрет любого похудения — тратить больше калорий, чем потребляешь. Тогда их дефицит будет восполняться с боков. Не важно, это кето-интервальная диета или вы 17 раз в день едите по перепелиному яйцу и листику салата.

«Жизнь вне социума одна из причин депрессивного состояния»

— Насколько ваша минская жизнь отличалась от польской?

— Период жизни перед эмиграцией вспоминаю, как прекрасный. Я был топ-менеджером минского филиала крупного российского холдинга, сейчас не хочу с ним ассоциироваться. Развелся, неплохо зарабатывал, достраивал дом под Минском.

Меня любили минские девушки, особенно на Зыбицкой и Комсомольской. Менял автомобили, имел потрясающий круг общения, большинство друзей и знакомых уже разъехались по разным странам.

В Минске с приятелем наняли домработницу: день она наводила порядок у меня, день — у него. Закрывала не только уборку и закупы, но даже меняла на всех машинах шины на зимние-летние. Каждое воскресенье была баня с потрясающим банщиком и физиотерапевтом. Работал, занимался здоровьем и фитнесом. Все было здорово и замечательно.

За неделю до выборов я продал дом под Минском, понимая, что тучи сгущаются. Для меня уже тогда все было понятно.

А спустя время, в один день, за час, я принял решение об эмиграции. На то были свои причины. Собрал нехитрый скарб, в основном горнолыжное снаряжение.

Мы тогда очень много катались с друзьями на лыжах. Поэтому, когда встал вопрос об эмиграции, я понял, что самые яркие эмоции дарят мне именно горные лыжи. И выбор пал на польские Татры, где я прожил два горнолыжных сезона, больше полутора лет.

Жил в красивых городках Новы-Тарг и Рабка-Здруй. Моя депрессия эмигранта случилась именно там, в горах.

— Даже горы не спасли?

— Горы очень переключают внимание. В честь первой годовщины беларусских выборов, в 2021-м, я совершил восхождение на самую высокую точку Польши, пик Рысы.

Когда идешь по горе вверх, ты думаешь о проблемах, тебе тяжело, напрягаешься, но шаг за шагом эти проблемы внутри себя как бы перемалываешь. Ближе к вершине открывается второе дыхание, а на пике чувствуешь эйфорию и безудержную уверенность, что ты в состоянии превозмочь любые испытания.    

— Почему тогда накрыла депрессия?

— Горы помогали, но депрессия не отступала, как у многих эмигрантов. Ситуация усугублялась тем, что в горах не ловил Тиндер, там в принципе сложно встретить соотечественника, чтобы просто поговорить.

С горными людьми часто сложно разговаривать, они смотрят на тебя, как на чужака. Я какое-то время жил один, оказалось, что жизнь вне социума одна из причин депрессивного состояния.

«Оплатил двухэтажную квартиру на полгода вперед, а назавтра стал безработным»

— В эмиграции постоянно возникают непредвиденные ситуации, усиливающие стресс. Что для вас стало неожиданностью?

— Я приехал в Польшу, предполагая иметь привычный источник дохода. Работал удаленно из минского офиса на питерский и неплохо зарабатывал. И сразу оплатил квартиру на полгода вперед.

На второй день после заселения в прекрасную двухэтажную квартиру с видом на горы узнал, что меня и весь мой отдел сократили. Благо у меня были накопления. 

— Представляю уровень стресса от новости.

— В первые дни накрывала безысходность и паника. И никого рядом, с кем это можно было бы обсудить, да просто строить социальные связи.

Утром в одиночестве встречал рассвет, почти каждый день катался на лыжах по горным склонам, вечером один провожал закаты. И постепенно понял, что произошедшее — не самое страшное.

Наоборот, я впервые смог познакомиться с самим собой, настоящим. Понял, что те социальные маски и статусы, которые мы носили всю жизнь, работая в Парке высоких технологий, чтобы подороже продать себя следующему работодателю — здесь бесполезны, никому не нужны и не играют никакой роли.

Я знакомился с местными жителями и туристами, увидел совершенно других людей и иначе посмотрел на многие вещи. Впервые стал с собой до конца откровенен, понял, что нужно перестраивать себя, свою жизнь, оставлять в ней только то, что наполняет радостью и красотой.

Сильно поменялся круг общения, исчезла тысяча людей, остались единицы. И я будто сбросил балласт.

— Вы обмолвились, что в горах не работал Тиндер. Не хотели оставаться один?

— Если уходить в любовные лирики, в горах, через интернет, я дважды познакомился с девушками из Беларуси. Обе приезжали причинять мне счастье, но не вывезли эмигрантской истории. Причем обе (с разницей в год) приезжали в одну и ту же календарную дату и в одну и ту же дату уехали. 5 сентября и 14 февраля. Только одна была со мной полгода, вторая — полтора.

Очень много историй в эмиграции, когда семьи либо рушатся, либо продолжают жить, испытывая немало страданий, кризисов, непреодолимой печали. Причин много, в том числе постоянная неустроенность, нужно начинать жизнь с нуля.

Рушатся социальные связи, бытовые устои. Исчезают свои врачи, сантехники, бьюти-мастера. Опять покупать чайник и сковородку. Со сменой хозяйки я каждый раз делал это заново.

— Что, на ваш взгляд, необходимо, чтобы отношения не рушились?

— Безотносительно эмиграции в любых отношениях важно найти своего человека. И это не только про бабочки в животе, а про определенный уровень интеллектуального развития, взглядов и ценностей.

Последние годы я не искал свою «половинку», я искал «единичку» — самодостаточного человека, такого же, как и я. Чтобы вместе было лучше, чем по отдельности.

— Но и находили же?

— Да, но по итогу я один. Девушки были самодостаточными «единичками», но, помимо этого, должно совпасть многое: определенный взгляд на быт, перспективы, привычки. Я видел, как эмиграция и отсутствие привычного образа жизни вызывали у них дискомфорт. Понимал, что хоть в лепешку разобьюсь — придумаю путешествия, покупки, что угодно — все равно одно другого не заменит.

И еще на них сильно влияло то, что в польской провинции многие местные реагировали на нас как на людей второго сорта. Кассиры в магазине, прохожие. В Варшаве и Гданьске этого меньше, а в глубинке бытовая ксенофобия очень заметна. Осадочек остается и подтачивает: вчера ты имел вес и статус в Беларуси, а сегодня смотрят косым взглядом.

Обе девушки вернулись в Беларусь, и с тех пор я зарекся «импортировать» себе кого-то.

«Выживают те, кто сменил фокус на свои ощущения и желания»

— И какой выход?

— Уже два года я живу в Гданьске, тут достаточно большая беларусская и украинская диаспоры. Есть представительницы IT компаний с беларусскими корнями.

Гданьск – пляжный город, и у многих переехавших уже затерлась беларусская повестка. Больше волнует обновление гардероба и какая будет завтра погода, можно ли отправиться на пляж. Люди сосредоточились на себе, своих проблемах здесь и сейчас, сформировали свои идеальные представления о перспективе.

И это очень по-европейски. Не думать о том, что «враг империи» ворует лампочки в подъезде, а расслабленно заниматься своим домом и палисадником. Не загоняясь в геополитику.

Выживают те, кто сменил фокус на собственные ощущения и желания. Да, многие ходили к психологам, поддерживали друг друга в группах, где выяснилось, что большинство переживают одни и те же траблы.

Сейчас в Польше происходит много ивентов, люди поддерживают друг друга, потому что поняли, что есть только путь вперед. Очень довольны дети, в том числе и мой сын, который тоже обосновался с бывшей женой в Польше.

Польские школы разительно отличаются в лучшую сторону от беларусских, которые до сих пор несут в массы наследие «советской школы».

Но самое главное — здесь люди чувствуют себя в безопасности и видят, что поляки готовы протянуть руку помощи.

— Уже решили, где «вить гнездо»?

— Сейчас меня пригласили в Германию, присоединиться к еще одному ReloTech стартапу, еду в Берлин. Я в юности жил в Германии, неплохо говорю по-немецки.

Сегодня мой дом — дорога. Зимой можно уезжать в горы, подпитываться видами и горнолыжкой, работая онлайн. Встречаться с друзьями. В дороге сегодня ощущаю себя намного больше дома, чем в какой-то постоянной локации. Возможно, это тоже деформация, вызванная негативом последних лет и эмиграцией.

В эмиграции я научился не мечтать. Я по-своему баловень судьбы, и все мои мечты сбывались. Но иногда исполнение даже одной мечты впоследствии негативно влияло на мою жизнь.

Поэтому у меня сейчас не мечты, а цели. Я научился не ждать ничего от жизни. Когда ты ничего не ждешь, то все, что с тобой происходит — часто приятный сюрприз.

И только сейчас, по прошествии трех лет в эмиграции, я почувствовал себя комфортно и счастлив каждый день просто от того, что я есть.