Шендерович: «Два года назад я давал Путину три года до абсолютного краха режима. Видимо, ошибался»

– Два года назад я, исторический оптимист, давал Путину три года до абсолютного краха режима. Видимо, ошибался, – пишет Шендерович. – Я недооценивал отмороженность кремлевских негодяев.

В первые дни войны казалось, что людские потери, жестокость и безумие военной авантюры дадут шок такой силы, что сделают Путина невыносимым даже для его политической элиты. Я был наивен.

Он переварил и эту элиту, переварил в полное говно, и проблема этой метафоры в том, что говно находится не в прямой кишке, а в районе мозгов и сердца — и, простите мой анатомический юмор, выхода пока не видно...

Я недооценивал и степень «убитости» российского общества. Мне казалось, что бомбёжки украинских городов окажутся все-таки совершенно несовместимыми с представлениями миллионов россиян о том, что можно, а чего нельзя. Я ошибался.

Первые шок прошел, единичные героические протесты были жестко и демонстративно подавлены, а остальную Россию Путин просто сварил живьем, как ту лягушечку — постепенным прибавлением общественной температуры, беспрецедентным со сталинских времен рукотворным взвинчиванием ксенофобии и военной истерики.

Я переоценивал готовность Запада противостоять Путину. За трусоватый курс на истощение путинского режима, выбранный «свободным миром», Украина платит кровью.

Издыхающая империя, разумеется, однажды ляжет плашмя, но до тех пор прольются реки новой крови, которых — я совершенно уверен — можно было избежать адекватной демонстрацией военных возможностей НАТО в первые дни путинского безумия.

Я недооценил и уровень коррумпированности Запада. Торговля с Россией де-факто продолжается через огромные дыры в серых частях глобуса, и объем военной помощи Украине вполне уравновешивается западными вливаниями в военный бюджет России.

Отчасти и поэтому сегодняшний Путин выглядит гораздо увереннее, чем в конце своей первой военной весны: он явно ободрен и успехом ядерного шантажа, и результатом проверки коллективного Запада «на вшивость».

Я разочарован тем, с какой легкостью военные времена вымели вон элементарные правила приличия, интеллектуальной и нравственной гигиены. Как стало дозволенным совершенно невозможное раньше.

Не думаю, что виноваты в этом социальные сети — они лишь сделали видимым не слишком видимое ранее. Не думаю, что виновата и война — она только легитимизировала право на нахрап и демагогию...

Я переоценивал нашу собственную способность к гражданской ответственности. Умение противников войны даже в таких обстоятельствах продолжать разносить друг друга вдребезги по самым ничтожным, а иногда и надуманным поводам — наше ноу-хау.

Но — я, конечно, недооценивал героизм и мужество многих моих товарищей, платящих сегодня тюремным заключением за готовность настаивать на своих убеждениях. Увы, иногда не только заключением — самой жизнью.

...Глядя общим планом — шажочек за шажочком, мы вдруг обнаружили себя внутри полноценной исторической катастрофы. К этому невозможно приготовиться, на какую пятерку ни сдавай предмет «история». Но вот — «теперь это с нами самими», по слову поэта... Зло громко торжествует, и не видно на горизонте ни возмездия, ни особой надежды. Однако именно история напоминает о том, что и зло не бесконечно.

Я давал Путину три года от начала войны до полного обрушения режима. Может быть, я ошибался...