Руфина Базлова: «Это народная история, записанная народным кодом»

Руфина Базлова — художница из Гродно, которая уже 15 лет живет в Праге. В 2020 году беларуска начала создавать и вышивать художественные работы, отражающие главные события протестов в Беларуси. Так появился проект «История беларусской выживанки», а затем — «Framed in Belarus», где участники по схеме вышивают истории политических заключенных.

Накануне выставки в Праге, где будут представлены работы участников с историями беларусских политзаключенных, Руфина Базлова рассказала «Салідарнасці», почему для нее важно фиксировать истории политзаключенных через народный код, как сомневалась в важности проекта и что ее в этом переубедило.

— На момент протестов 2020 года в Беларуси вы уже 12 лет как жили в другой стране. Почему для вас было важным запустить проект о Беларуси?

— У меня, как и у многих беларусов, появилась вера, что в Беларуси может что-то измениться. Несмотря на то, что я давно не находилась в стране, сохранялись контакты с родственниками, друзьями. Все мое внимание тогда было приковано к событиям на родине.

— Если вспомнить начало «Истории беларусской выживанки», какие события и работы для вас кажутся наиболее важными?

— Самая иконическая работа — это «Run from a gun», где орнамент переходит в толпу омоновцев, которые разгоняют орнаментальную толпу протестующих. Это работа, которая показывала общее настроение.

Также одна из важных работ — там, где изображены «диджеи перемен», потому что с этой историей связаны дальнейшие события — мурал на «Площади перемен», Роман Бондаренко.

Еще важным событием для меня было, когда на протесты вышли люди с ограниченными возможностями.

— Период протестов был много событийным, все развивалось довольно быстро. А процесс создания вышивки все-таки трудоемкий. Как в тот период удавалось работать?

— Конечно, я много чего не успела зафиксировать. Например, в серии «История беларусской выживанки» у меня ничего нет с Виктором Бабарико. Я, как и многие, не думала, что это будет так долго тянуться, казалось, все будет гораздо быстрее. У меня была идея создать историю перемен от начала до конца. Но конца нет до сих пор, поэтому я это и не бросаю.

— В какой момент вы стали фиксировать только истории политических заключенных?

— Это два разных этапа творчества. Первый — отражение событий через конкретный стиль. То, что было важно. Переломные моменты: протесты, люди, события.

В какой-то момент стало понятно, что протестная деятельность сходит на нет. Я подумала: если я рассказываю историю современной Беларуси через народный код, то что тогда важно зафиксировать теперь? Тогда же стало расти число политических заключенных, и я поняла: это как раз то, на что надо обратить внимание. Так появился проект «Framed in Belarus».

Я решила, что должна быть не только фиксация, у проекта должна быть глубина. Техника, как и тема — народные. И раз мое творчество вышло из народного, необходимо его народу и вернуть. Все это соединилось с тем, что многие спрашивали, могут ли вышивать мои схемы, а я уже тогда понимала, что одна всех политзаключенных вышить не смогу. Так появилась идея подключать к проекту других людей.

Долгое время я думала, стоит ли начинать проект. Задавалась вопросом, насколько этично рассказывать истории политзаключенных, если я у них об этом не спросила. Написала об этом в письме одному узнику, он ответил, что это, наоборот, очень важно.

Так люди, которые находятся в неволе, понимают, что на свободе о них заботятся и не забывают. Это утвердило меня в том, что надо запускать проект. Я соединилась с Софией Токар — кураторкой из Молдовы, и мы приступили к работе. София работает над беларусским проектом из солидарности к беларусам.

— Вы представляли свой проект во многих странах. Кого-нибудь удивляло, что вашим художественным языком является именно вышивка?

— Да, для иностранцев это было чем-то новым и интересным. В Чехии, Польше, Норвегии часто удивлялись, что через такую форму можно рассказывать истории. Такого раньше не видели. Я поясняла, что это инспирация беларусским народным орнаментом.

Мне вообще нравится эта эстетика, фольклорные работы. Я не сакрализирую вышивку, мне важно, чтобы это творчество продолжало жить и приобретало современную форму. То, что я делаю с вышивкой — это использование старой формы, чтобы рассказывать современные истории. Чтобы это было современным, нужно многое переосмысливать и перерабатывать.

— Сколько времени уходит на создание одного изображения?

— Минимум пять часов только для того, чтобы создать схему. Сюда входит поиск информации, акцент на каких-то деталях, создание схемы. Я верю, что эти артефакты увидят будущие поколения, поэтому одной картинкой нужно как можно больше рассказать о человеке и что с ним произошло.

Я предполагаю, что из-за большого количества политзаключенных проект не прекратит свое существование, даже когда наступят перемены. Ведь большим объемом информации мы все еще не обладаем.

Например, сложнее всего рисовать, когда нет никаких сведений о человеке. Допустим, его осудили за оскорбление представителя власти. Как это было, при каких обстоятельствах — неизвестно. И это изобразить тяжелее всего.

Легче, когда дела громкие, групповые. Например, «хороводное дело», «дело Зельцера», «дело студентов» — так я сразу вижу композицию. Также при создании схемы я обращаю внимание на интересы политзаключенного, есть ли у него или нее дети, домашние животные — то есть пытаюсь добавлять какие-то атрибуты, которые могли бы дополнительно рассказать о человеке.

К проекту «Framed in Belarus» может присоединиться любой желающий вне зависимости от своего местоположения. Руфина поясняет: к сожалению, она не успевает нарисовать все схемы, поэтому в проекте уже есть очередь из участников.

Однако, если кто-то готов ждать, все работает следующим образом: желающий вышить историю беларусского политзаключенного заполняет гугл-форму. Затем с человеком связываются, он выбирает одну из предложенных схем. На одну вышивку дается два месяца — основатели проекта уверяют, что этого времени хватит, если периодически уделять вышивке свободные вечера.

При желании можно фиксировать фотопроцесс вышивания, делиться своими эмоциями и чувствами. Готовую вышивку участник отправляет по почте основателям проекта.

Команда проекта также периодически проводит воркшопы в разных странах.

— У нас были такие встречи в Литве, Латвии, Эстонии, Норвегии, Чехии и других странах, — рассказывает собеседница «Салiдарнасцi». — Чаще всего участники воркшопов — это иностранцы, которые следили за событиями в Беларуси в 2020 году: они знают, что в нашей стране нет свободы слова, а люди сидят в тюрьмах только потому, что посмели сказать что-то против власти или просто пожелали свободы. Такие участники приходят из солидарности, интересуются, что еще могут для нас сделать.

Когда приходят беларусы, то делятся своими воспоминаниями, впечатлениями, переживаниями о Беларуси. Хотя обычно мы разговариваем не много: все сразу получают вышивки и наступает тишина.

В целом, говорит Руфина, у участников проекта есть 20-30 часов, чтобы провести время с человеком, который сейчас в заключении. В каком-то смысле это символически: политический заключенный сейчас лишен свободного времени, и люди, которые вышивают его историю, тоже отдают ему свое время.

— А какие эмоции в процессе проживаете вы?

— Это всегда богатые эмоции. Злость, гнев, негодование. В то же время, когда я читаю истории этих людей, смотрю на фотографии, наполняюсь любовью. Это люди, которые вышли за свободу и не побоялись, за что им огромная благодарность. И я чувствую обязательство, что это надо записать.

Художница вспоминает несколько трогательных историй, которые случались за время работы проекта. Например, в проекте принимали участие родственники двух братьев-политзаключенных: их мама и жена одного из братьев.

— Невестка и свекровь живут в разных странах. С разницей в несколько дней от них пришли вышивки: жена вышивала своего мужа, мама — одного из сыновей. Я заметила, что почерк вышивок разный, но канва — одинаковая. Оказывается, для матери было важным, чтобы два брата были вышиты на одном куске канвы — она отрезала кусок от своей и отправила его невестке в другую страну, чтобы та вышила второго брата.

Есть также несколько историй, связанных с канвой предков. Например, одна из участниц вышила политзаключенного на вышивке своей бабушки. Кто-то хранил канву для специального момента и решил, что он настал, чтобы вышить на ней историю человека, находящегося в заключении.

Некоторые из участников рассказывают, что благодаря проекту снова вернулись в беларусскую повестку. Так бывает: люди устают, переключаются. Потом становятся участниками проекта и снова начинают писать письма, поддерживать политзаключенных.

— Вы сказали, что у вас была идея создать историю перемен от начала до конца. Как думаете, удастся зафиксировать конец этой истории?

— Я уверена, что да! Конечно, иногда нет сил, энергии. Потом думаешь: в смысле, не сделать? Надо сделать! Каждый раз, когда читаю новые истории — понимаю, что надо продолжать. Они вдохновляют. Я возмущаюсь несправедливостью и вижу смысл в этой работе.

Это народная история, записанная народным кодом. То, что происходит — это важно. Я считаю, что это не может быть забыто. Я стараюсь зафиксировать это, как могу. И вовлекаю в это людей, чтобы эта история была важна.

Художественная форма — долгоиграющая. Она может сохранить историю. Важно, чтобы будущие поколения знали об этом и помнили. И чем больше форм ее сохранит, тем лучше.

***

По словам Руфины, на данный момент в проекте зарегистрировано 650 человек, 500 из которых вовлечены в процесс вышивки. За все время деятельности проекта собрано 380 вышивок. На выставке, которая пройдет в октябре в Праге, впервые будет представлено более 100 работ.

Выставка проекта «Framed in Belarus» откроется 7 октября в 17:00 по адресу: Kutná Hora, GASK и продлится до 21.01.2024г.

Матэр'ял падрыхтаваны пры падтрымцы Міністэрства замежных спраў Чэшскай рэспублікі у межах праграмы Transiton Promotion.