Один такой

Надо, необходимо написать что-то, достойное масштаба Петра Марцева, потому что ушел человек-эпоха, человек-легенда белорусской журналистики. Триумфальный и трагичный. Публичный и одинокий. Один такой.

Столько всего вместе пережито – того, что войдет в учебники по истории журналистики, но сегодня это не кажется важным. Плачу и почему-то вспоминаю какие-то несущественные для истории глупости.

Помню, у меня заболел сын. И я, не дождавшись пока газету отправят в типографию, уехала домой. Назавтра "БДГ" вышла с белыми пятнами на месте, где должны были быть таблицы. Позорный, непростительный прокол, за который надо сразу увольнять. «Да ладно, -- сказал Петя. – Как сын?»

А когда у меня рухнула большая любовь, он, поняв, что мне совсем плохо, сказал: «Мы едем на Нарочь».

- Никуда я не поеду.

- Поедешь.

- Не поеду.

- Быстро собирай сумку, либо я полезу по шкафам и сделаю это сам.

И мы поехали. И он выгуливал меня двое суток. На третьи стало легче.

Самое памятное поздравление с днем рождения – тоже Петя. Он тогда лежал в больнице и присутствовать не мог. Однако ровно в 00.01 у меня раздался звонок в дверь. На пороге стоял Петин водитель с букетом, невероятного размера. «Было строго велено позвонить ровно в одну минуту – ни позже, ни раньше. Успел?»

А еще помню нас с ним проняло на Земфиру и «Небо Лондона». Компания была веселая. «Небо Лондона» -- грустное. В итоге мы встречали рассвет под вишнями, под Земфиру рассматривая небо.

... Понимаю, что несу какую-то сентиментальную чушь. Но почему-то сегодня не помню Марцева-издателя, бизнесмена, строгого шефа. В моем калейдоскопе сюжетов он совсем не начальник и совсем не пафосный. Он удивительный, шальной и человечный.

Боже, ну почему?!.