«Найди себе нормального мужика и живи в нормальной семье». И это норма?

Об эпидемии слова «норма» я впервые задумалась даже не в контексте размышлений о семейных ценностях или сексуальной ориентации. Вопросы о «норме» и ее сестре «нормальности» возникли еще в студенчестве, при переводе такой банальной фразы как ответ на формальный small talk вопрос «Как дела?».

Спектр английских вариантов, хоть и снова, по сути, абсолютно формальный, предлагал вариативность:

— I’m fine, thank you, and you?

— I’m okay, thanks.

— Not so well, I’m afraid.

Однако на разных этапах моей преподавательской карьеры ученики разных возрастов неизменно и упорно вопрошали: «А как сказать «нормально»? Normal?».

При попытках добраться до значения этой самой «нормальности» в описании будничного настроения, выяснялось, что дела идут по-старому, в режиме «тише едешь, дальше будешь», серо, «как у всех» – без особенных радостей или огорчений, занимая в предложенной учебниками градации нулевую отметку между «хорошо» и «плохо». Никак.

Словарь норму лишь подтверждает своим повторением: «нормальный – это соответствующий норме, не выходящий из какой-нибудь нормы, обычный; такой, как полагается».

Такой же «никаковостью», мне кажется, и отличается флёр «нормы», которой пронизывает практически все сферы нашей культуры и общества, приучая к серой серединке с детства. «Сядь нормально! Ешь уже, наконец, нормально! Нормально держи вилку!» – выговаривают учителя и родители. «Что ты на себя надел – найди в шкафу что-то нормальное!». 

Что у тебя на голове? Ты же девочка! Зеленые волосы – это ненормально!

С течением времени поводы для столкновения с необходимостью вписываться в норму меняются, но упорство, с которым нас приучают «не высовываться», остается прежним. Так, рано или поздно норма приходит в область самого личного. Она появляется там, где мы выбираем, кого и как любить, с кем и с какой степенью интимности строить отношения.

«Найди себе нормального мужика и живи в нормальной семье», – слышат в свой адрес упреки многие двадцатилетние девушки. Получается, что и там долгожданная свобода сталкивается с ограничениями и подчиняется неписанным правилам серого большинства, диктуя образец?

Когда мы говорим о размере, объеме или о качестве продукции, например, в экономической плоскости, использование слова «норма» понятно и вполне оправдано. Но с какой линейкой и кто берет на себя ответственность измерять удовольствие, симпатии и притяжение между людьми? Как такие тонкие материи можно запихнуть в общие объективные и общие для всех метрики?

Объяснение предлагает второе значение слова «нормальный» – «психически здоровый». Именно с намеком на физическое и ментальное благополучие девиз «Это норма!» регулярно звучал в эфире популярной в 2010-х российской программы «Жить здорово!» из уст ведущей Елены Малышевой.

Ее советы, однако, парадоксальным образом противоречили не только представлению о здоровье, но и здравому смыслу. Врачебной линейкой клоунесса от медицины проникала в самые малоизученные области человеческой физиологии и экзальтированно прописывала «норму» способам газоиспусканиям, степени обрезания и интенсивности мастурбации. Критически настроенный интернет не успевал реагировать на советы сомнительной уместности и качества лавиной мемов, в это время телевизор продолжал вещать.

И на фоне «белого шума» пропаганды безумия зрители постепенно привыкли к наличию «стандарта» в самых неуместных областях.

Очевидно, одиозные люди стали рупором нормы, а государство очень скоро начало не только повсеместно навязывать эти метрики, но и наказывать тех, кто им не соответствует. Так, 30 ноября 2023 года Верховный суд России признал «международное общественное движение ЛГБТ» экстремистской организацией и запретил его деятельность на территории страны.

Активистов и просто представителей ЛГБТ-сообщества теперь могут призывать к уголовной ответственности, а за демонстрацию «запрещенной символики» (например, радуги) человек рискует получить крупный штраф. Серость, в буквальном смысле слова, стала единственным официально разрешенным режимом существования.

Следуя палитре Малышевой, приучившей в абсурдно-игровой форме ожидать и принимать норму в любых физиологических областях, в ближайшее время в России предела ограничений ожидать не стоит. И, полагаю, никто уже не удивится, если всевидящее око закона однажды коснется всех как-то не так пукающих.

А каково это жить в стране, где «норма – это здорово» миру уже рассказали в середине прошлого века Оруэлл, Хаксли и Этвуд, но читали их, судя по всему, не те люди, которые сегодня превращают норму в религию.

Беларусь часто выступает тестировочным полигоном в «невыносимой легкости» конституционных и прочих изменений. И в отношении введения гомофобных законов и пропаганды «традиционных» семейных ценностей она имитирует российскую траекторию. Разговоры о важности контроля «нормальности» постельных дел беларусов и беларусок также ведутся несколько последних лет.

В июле 2023 вышла идеологическая методичка, касающаяся вопросов демографии, где закрепление в новой редакции конституции понятия брака «как союза мужчины и женщины» называют одной из «главных мер улучшения демографической ситуации», а решение не иметь детей позиционируют как угроза нации.

Спустя несколько месяцев генеральная прокуратура предложила правительству подключить к разработке обязательного курса о половом воспитании «представителей традиционных религиозных конфессий, Министерства внутренних дел, Государственного комитета судебных экспертиз, других государственных органов, а также непосредственно надзорного ведомства страны.»

Немного странно, почему подобные учебники не предлагают составлять, например, хотя бы психологам или сексологам?

И что именно о здоровой семейной жизни и гуманном сексуальном воспитании знают судьи, прокуроры и криминалисты – большой вопрос.

Однако можно смело предположить, что в вопросе контроля исполнения норм эти органы – спецы.

Стоит отметить, что курс с подобной тематикой уже существует в программе беларусских школ как факультативный (по пособию «Основы семейной жизни» авторов В.В.Мартынова и Е.К.Погодина, 2021), но его формулировки, видимо, кажутся прокуратуре недостаточно четкими. 

Брак хоть и определяется там как «признаваемый обществом союз между мужчиной и женщиной», четкое гендерное разделение ролей подается как устаревшее, «традиционное», и противопоставляется «современному» укладу, где заботиться о детях, например, может и отец, а на работу ходить и мать. Ну слава Богу!

Интересно, что тематика сексуальности в учебнике показана достаточно размыто, а в соседстве с самим словом часто встречаются такие нормативно-правовые термины как «контроль» и «урегулирование».

Понятия «гомосексуальный» или «ЛГБТ» (не говоря уже о «квир») на 256-и страницах не появляются ни разу. Там можно найти определения «полигамии», «полигинии» и «полиандрии» – без упоминания за участие в таких формах брака уголовной ответственности. Надолго ли? Пока учебник и курс не оказались в руках судей и «представителей традиционных религиозных конфессий», конечно.

Когда я думаю о желании государства разделить своих граждан и гражданок на категории «нормальных» и нет, «правильных» и «каких-то не таких», а сейчас еще, к тому же, и о введении наказания за непринадлежность к группе представителей «нормы», вспоминается замечательная книга американского философа, профессора Йельского университета Джейсона Стенли «Как работает фашизм» (How Fascism Works).

Риторику разделения людей посредством языка вражды он приводит как один из инструментов продвижения фашизма, определяя ее в терминах «языковой межгрупповой предвзятости». В основе этой предвзятости лежат ситуации, где некоторые люди позиционируются как обладающие правами с рождения, в то время другие – как таких прав лишенные.

Или, где одни люди показаны как «преступники», а другие – как «совершающие ошибки». «Такой язык, – пишет Стенли, – подрывает демократические процессы рационального принятия решений, замещая его страхом».

А жизнь в постоянном страхе несоответствия оттенкам серого – это не норма.