Как Россия оказалась заложником Таможенного союза

Зная методы российской внешней политики в отношении ближайших соседей, начинаешь удивляться, почему Геннадию Онищенко разонравилось белорусское молоко только через два дня после задержания Владислава Баумгертнера.

Должно быть, чтобы перекрыть вентиль на «Дружбе», требуется некоторое время, а одновременные санкции всегда более эффектны. Вот и пришлось немного подождать.

На самом деле, как в популярной шутке про Шойгу, которого нужно клонировать, чтобы закрыть все вакансии в высших эшелонах власти, Онищенко оказался единственным инструментом давления на бывшие советские республики. Других (за исключением того же нефтегазового вентиля) еще не придумали. Да и откуда было придумать, если администрация президента только в прошлом году решила поинтересоваться у экспертов, какие группы влияния действуют в странах СНГ и Прибалтике и как можно и ними взаимодействовать.

Когда год назад мы нашли в числе госзакупок запрос на аналитические исследования элит бывшего СССР и стали звонить экспертам, их реакция оказалась крайне эмоциональной. Комментарии сводились, в общем, к одному: кремлевской администрации нужно аплодировать стоя, потому что в кои-то веки она затеяла проект, в котором есть только плюсы и никаких минусов. До сих пор внешнеполитическое ведомство могло действовать лишь с чрезвычайно ограниченным багажом знаний о возможных сценариях обновления или смены элит, взаимодействии бизнес-групп с политическими институтами и т.п.

А раз так, соседи могут всегда атаковать первыми, ведь ответные действия Кремля просчитываются на несколько шагов вперед. Пусть на какое-то время придется перейти на молочную диету с низким содержанием нефти, зато на кону 100 млн долл. или местные активы российской компании, которые при желании можно тоже «взять в заложники», и для этого даже не нужно приглашать никого на встречу с премьер-министром.

В конфликте вокруг «Уралкалия» Минск и Москва пока повышают ставки. В ответ на угрозу утопить Лукашенко в его молоке Следственный комитет Беларуси сообщил о готовности возбудить уголовное дело против акционера компании Сулеймана Керимова (20-е место в российском рейтинге миллиардеров по версии Forbes) и задержать его. Судя по всему, обе стороны пока готовы множить угрозы и дальше, но ситуация располагает к тому, что последнее слово останется за Лукашенко.

Момент он действительно выбрал как нельзя более удачный. Только накануне Россия звала Украину в Таможенный союз с Беларусью, пугая все тем же Онищенко, если Киев решит вступить в другой экономический союз — с Евросоюзом. Пока у Москвы остается надежда до середины осени уговорить Киев, но если спор с Лукашенко обострится, перспективы Таможенного союза окажутся под угрозой, а соответственно, вероятность того или иного выбора украинцев — более однозначной.

Это объясняет выбор даты, когда Минск решил пойти в наступление. Масштабность же действий имеет под собой более глубинное понимание Лукашенко ценности Таможенного союза для Кремля.

В свое время высокопоставленный правительственный чиновник пытался убедить меня в том, что экономический союз с Беларусью и Казахстаном заставил содрогнуться Запад. Это было еще до того, как Россия вступила в ВТО, и чиновник настаивал, что наша страна может обойтись и без него, а вот те, кто уже там, без Таможенного союза никак не проживут, ведь речь идет о доступе к проживающим на его территории 170 млн населения, а это громадный и далеко не насыщенный рынок.

Время показало, что тот чиновник несколько преувеличивал, но если его и можно было тогда обвинить в предвзятости, то никак не в лукавстве — он действительно верил во все это. Чуда не случилось, но от того таможенное детище вдвойне дорого чиновникам, не в чьих привычках признавать ошибки.

Вот и получается, что в заложниках оказался сейчас не Баумгертнер и не «Уралкалий», а российское государство. В арсенале его средств самообороны остается только Онищенко, а внешнеполитическое вооружение большей поражающей мощности использовать нельзя, не поставив под удар Таможенный союз.