Жена политзаключенного: «Буду ждать столько, сколько потребуется»

— Женю задержали18 января 2021 года, за две недели до того, как на УЗИ мне сказали пол нашего ребенка, — вздыхает Нина Хорошкевич.

Ее мужа, 27-летнего политзаключенного Евгения Хорошкевича, приговорили к четырем годам колонии общего режима. Ему предъявили обвинения сразу по трем «популярным» статьям уголовного кодекса, перечислять которые не имеет смысла, потому что, в чем конкретно обвиняют парня, родным так до сих пор и не известно. И у самого Евгения, и у его адвоката взяли подписку о неразглашении, а суд был закрытым.

Долгожданной дочке, которую отец пока ни разу не видел, уже шесть месяцев. Нина Хорошкевич рассказала «Салідарнасці» свою историю любви, боли и надежды.

В декабре 2020 года с Евгением, который работал водителем на Полоцком молочном комбинате, не продлили контракт. Это было за месяц до задержания.

— Причину указали какую-то формальную, но мы предполагаем, что реальным поводом стало то, что Женя был независимым наблюдателем на выборах, а потом вышел из провластного профсоюза, — говорит Нина.

С Женей они знакомы больше семи лет. И он никогда, по словам жены, не кривил душой:

— Он такой во всем — решительный, честный, никогда не будет юлить, всегда говорит прямо. Таких мало. Эта прямота меня в нем и покорила в нашу первую встречу.

Все фото из архива собеседницы

Та встреча могла бы показаться обычной, если бы состоялась лет 20 назад. Но в 2014 году уже мало кто из молодых людей мог осмелиться подойти на улице к понравившейся девушке.

— Мне тогда еще и 18 лет не было, я только поступила в колледж, а Женя служил по контракту в погранотряде. Я зашла в банк, он там был тоже. Мы просто переглянулись, пока стояли в очереди, потом я вышла, иду по улице и слышу сзади: «Привет!». Почему-то я сразу поняла, что это мне, обернулась — он бежит за мной.

Подошел и сразу начал непринужденный разговор: как дела, куда спешишь…

Я была в шоке, не знала, бояться или удивляться, потому что видела его в первый раз. Однако он так меня заболтал, что я стала сомневаться в этом, и пыталась вспомнить, может, я его все-таки знаю, — смеется Нина, рассказывая семейную историю.

Через три года пара поженилась.

— Мы встречались два года, потом год жили вместе. Я никогда не настаивала на замужестве, вообще эту тему мы активно не обсуждали. И вот 1 марта 2017 года мы едем к моим родителям, Женя останавливает машину возле торгового центра и говорит, что  ему срочно что-то нужно купить. Я осталась ждать, он возвращается с букетом цветов, открывает мою дверь, становится на колено и говорит: «Ты выйдешь за меня?», — вспоминает Нина еще одно значимое событие.

Конечно, в 2017 году молодые люди не могли представить, какие испытания ожидают их любовь впереди. 

9 декабря 2021 года Женю этапировали в шкловскую ИК-17. Почти 11 месяцев до этого он провел в СИЗО.

— Первый раз нам разрешили увидеться в мае, когда закончилось следствие, я была на последних сроках беременности. Потом дали свидание в сентябре после суда и последнее было недавно, в ноябре, после подачи апелляционной жалобы, — перечисляет жена все короткие встречи за прошедший год.

Она говорит, что Женя мечтал о дочке.

— Когда написала ему результаты УЗИ, он даже переспрашивал, точно ли девочка. Был счастлив, рассказал сокамерникам, а среди них оказалось немало пап со стажем. Те сразу начали советовать что-то и делиться опытом. Я решила, что дочку должен назвать Женя. Имя он выбирал больше месяца и назвал ее Миланой. Вот такая она у нас милая, — улыбается Нина, а Милана затягивает свои веселые песенки про «агу» и «ау».   

В СИЗО посылать фотографии нельзя, и Нина распечатывала для мужа картинки с дочкой на принтере. В колонию можно высылать и фото.

— Стараюсь посылать фотографии как можно чаще, чтобы он видел, как она растет. Женя говорит, Милана похожа на меня, а мне она напоминает его, — с нежностью смотрит Нина на малышку, которая продолжает громко «разговаривать».  

Несколько дней назад папа впервые увидел дочь по видеосвязи.

— Ему разрешили звонок по вайберу. Милана ему агукала, аукала, улыбалась. А он прямо растерялся, тоже только улыбался в ответ, — делится Нина.

Муж рассказал ей, что два раза успел побывать в карцере, и что считает это наказание «способом очиститься от плохих мыслей».

— Почему-то там ему думается только о хорошем. Оказалось, что чаще всего мы с ним вспоминаем один и тот же момент из нашей жизни. Это было настоящее приключение. После свадьбы мы купили электромобиль Nissan LEAF и решили на нем поехать в Минск на слет электромобилей. Из Новополоцка через Витебск, Оршу, — 500 км ехали целых 16 часов! Заезжали на заправки, ночевали в машине. На участках, где не было специальных зарядок, просили в придорожных кафе или на АЗС просто воспользоваться обычной розеткой.

Помню, тогда в Минске окружающие с большим удивлением смотрели на электромобиль из Витебской области. А мы все-таки добрались на слет и оказались из самого дальнего региона, остальные были из Минска и Минской области, — вспоминает собеседница «Салiдарнасцi».

Ее мужу предлагали остаться работать в погранотряде, но он отказался. Ушел на гражданское предприятие.

— Думаю, что он некомфортно чувствовал себя под таким напором идеологии, — говорит Нина.  

Она признается, что перестала строить долгосрочные планы:

— Я и Жене всегда говорю, что не буду строить никаких прогнозов, но буду ждать столько, сколько потребуется. Конечно, очень важно, чтобы не только мой муж, но и все политзаключенные вышли как можно быстрее. Их, несмотря ни на что, нужно поддерживать и ждать.

Сама Нина на вопрос о том, кто поддерживает ее, отвечает с гордостью: «Белорусы!».

— Самое тяжелое время было сразу после того, как его забрали. У нас было три обыска, во время одного я вообще была в больнице на сохранении. Забрали всю технику, даже мышь от компьютера, которую назвали «орудием преступления» и за которой приходили отдельно.

Потом роды, первые месяцы после, как раз шел суд… Было невыносимо и морально, и физически. Иногда думала, больше не выдержу… Но вокруг оказалось столько неравнодушных людей! Раньше бы не поверила.

И родственники, и коллеги, и просто какие-то незнакомые люди — все шли со словами поддержки. За все это время я не встретила ни одного человека, который бы, узнав нашу ситуацию, отвернулся и не предложил хотя бы подвезти куда-то с ребенком. 

Своих соседей пенсионного возраста я считала достаточно консервативными людьми, из тех, которых называют «электоратом». Потому мы и не общались. А тут подходит женщина, узнает мою историю и сразу с пониманием предлагает: если нужно посидеть с ребенком, всегда помогу. У меня после этого как будто стена какая-то сломалась, — говорит Нина.  

Но самым сильным якорем, который держит ее на плаву, конечно, стала Милана:

— Уже не представляю, что бы без нее делала, как бы перенесла, пережила все это. Я увидела своего мужа похудевшим на 20 кг, бледным, ослабленным, потому что в СИЗО им не разрешали никакой физической активности, только сидеть, ходить или стоять.

Но при этом он остался такой же веселый и жизнерадостный. Отношения между нами еще больше окрепли. Женя по-прежнему  виновным себя не считает. Единственное, о чем он жалеет, что не может видеть, как растет его дочь.