Сталин, Лукашенко и пятый пункт

Не было в последнее время по мою душу более многочисленных и агрессивных откликов, чем те, что последовали на обозначенную в заголовке триаду. Прошло порядочное время, как были написаны колонки, посвященные ей, а отклики продолжают сыпаться...

Сей факт сам по себе примечателен и требует отдельного обдумывания.

Все три темы в письмах перемешались. Видимо, потому, что сами темы меж собой внутренне связаны. Лукашенко многие воспринимают как политического преемника товарища Сталина, а пятый пункт — это естественный спутник почти каждого тоталитарного режима в силу того, что он помогает сплачивать толпу и управлять ею.

Что, прежде всего, бросается в глаза, так это острая раздраженность тех моих корреспондентов, что не согласны с оценками Сталина и Лукашенко и соображениями по национальному вопросу.

Раздражение нередко сгущается в приступы желчной ненависти ко мне с последующими оскорблениями и выпадами личного характера. Конечно, это неприятно. С другой стороны, я догадываюсь, что и мои суждения лично задели чувства написавших мне людей. Если так, то это значит, что некие абстрактные величины, символизирующие определенные ценности со знаком плюс (а для меня — со знаком минус), для них являются частью их души, возможно, сердцевиной их натуры.

Вот с этой категорией граждан спорить не берусь; переубеждать — тем более. Просто я знаю: если, что у кого в сердце, а не просто в голове, то это надолго и практически не операбельно.

Есть и другая категория несогласных. Та, что путем сугубо умозрительных построений приходит к непреложным для себя выводам. Что Сталин, что Лукашенко — ей без разницы. Ей важно, что оба эти персонажи олицетворяют некий порядок, подобие равенства и отеческой заботы о простых смертных.

Иосиф Виссарионыч олицетворяет отдаленный во времени порядок. Александр Григорьвич — сегодняшний, на расстоянии нескольких сотен километров западнее Москвы. В этом смысле Лукашенко — это Сталин сегодня, но без Берии, без лубянских подвалов и сибирских Гулагов, что и примиряет многих моих сограждан с отцом славянских народов.

Их примиряет, а меня нет. И я уже объяснял: почему. Мне не нравится стилистика публичного поведения Александра Григорьевича Лукашенко в первую очередь. А во вторую — его политика.

Потом, политика может быть сегодня одна, завтра — прямо противоположная. Сколько мы таких кульбитов знаем и за Сталиным, и за Лукашенко, а вот образ, созданный речевыми средствами, — нечто более постоянное. К тому же созданный невольно и нечаянно. Вот его контуры.

«...Ради сохранения спокойствия в стране я готов пожертвовать собственным разумом!

...Жить будете плохо, но недолго!

...В детстве я рос среди животных и растений.

...Я буду легитимным еще долго. Я ещё не всё сделал, из-за этого власть потеряю не скоро.

...Только я взялся за яйца, как сразу масло пропало.

...Мы эту проблему решили в узком кругу ограниченных людей»

Наконец, самое эффектное: «Пора принять меры и наложить вето на табу!»

Получилась карикатура довольно смешная и, можно сказать, злая, но ведь она нарисована героем карикатуры. Это автокарикатура.

Дорогие поклонники господина Лукашенко, что в сравнении с его афористичной сатирой на самого себя, мои сарказмы?

Когда же он пытается изобразить себя в героико-романтическом свете, то получается еще забавнее. Он несколько раз говорил о своей миссии в том смысле, что Беларусь — «простая, нежная девушка, которую он никому в обиду не даст, а Русь — спящая в гробу царевна». Отсюда легко угадывается и желание разбудить нашу страну нежным и вместе с тем страстным поцелуем. Перед нами Лукашенко — не Лукашенко, а сказочный царевич Елисей.

С возможностью волшебного поцелуя пока проблемы, но и здесь наметились проблески: только-только образовалась очередная националистическая партия, которая изыскивает юридические возможности сделать своим лидером господина Лукашенко, а затем выставить его кандидатом на пост президента РФ.

Сам Лукашенко медлит с ответом, но понятно, что ему и хочется и колется...

Мне говорят: слова это — одно, дела — другое. Ну, во-первых, у публичных и общительных госмужей слова — это их дела. Во-вторых, допустим Лукашенко в дипломатических академиях не обучался. Да, убежденность в его словах есть, но правильно расставить их, как говаривал один из персонажей Аркадия Райкина, не всегда может. А вот с делами в его хозяйстве полный порядок: улицы городов чистенькие, заводы работают, деревня жива. Не все мои корреспонденты из Беларуси, тем не менее, довольны, но подавляющее большинство — вполне. В том числе и те граждане РФ, что часто навещают западного соседа. И я им верю.

Что меня смущает? То, что внешность — штука обманчивая. Не станем вспоминать недоброй памяти порядок в «парке советского периода». Но я припоминаю страну ГДР, в которой мне приходилось бывать в пору ее расцвета. Мы, граждане страны с развитым социализмом, могли только завидовать порядку и благополучию гражданам, проживавшим в стране с недоразвитым социализмом. И как все это мгновенно кончилось, едва подкосилась опора на недра Советского Союза.

Есть другой одиозный прецедент.

Сейчас в эфире телеканала СТС идет документальный сериал ВВС «Нацизм. Предостережение истории». Там масса интересных подробностей, благодаря которым оказываются развеянными многие мифы о Германии 30 — 40-х годов. Самое важное «предостережение» состоит в том, что гитлеровские нацисты вовсе не силой навязали цивилизованному обществу бесчеловечную мораль. Народ к Гитлеру был готов. Рядовые немцы вспоминают, как они обрадовались его приходу к власти. Наконец-то, хоть кто-то, — думали они, — наведет порядок, жизнь подешевеет, работа появится, пенсии будут платить регулярно. И вроде бы все так и вышло. Улицы стали чистенькими, дороги — проложенными, заводы, выполняя военные заказы, заработали на полные мощности. А какая неподдельная искренняя была любовь к фюреру... Одна немецкая бабушка, которой довелось заглянуть канцлеру в глаза, до сих пор помнит, что они были добрыми.

Что тогда выдавало Гитлера с головой, та это его стилистика. Живя лицом к лицу с этим персонажем талантливая документалистка Лени Рифеншталь его истинного лица не увидала. А Чарли Чаплин через стилистику распознал сущность этого чудовища.

Когда мне показывают пальцем: вон смотри, какой там порядок, я хочу знать, на чем он основан? Я знаю, что относительный достаток одной части населения СССР долгое время покоился на рабском труде другой его части, в кою входили миллионы зеков. А низкая производительность труда окупалась сверхдешевизной рабочей силы и, разумеется, нефтедолларами.

Благополучие в гитлеровской Германии держалось на бешенной милитаризации промышленности.

При авторитарных режимах процветание и благополучие не самовоспроизводимы — вот в чем проблема. Рано или поздно они обрушиваются. И тогда выясняется, что и сам «порядок» был сильно относительным. Слухи об отсутствии коррупции при Гитлере, Сталине или Брежневе оказались безмерно преувеличенными. Кто нашел время посмотреть документальный фильм о Медунове, то наверняка был поражен масштабом беззакония в одной отдельной области. А самое главное: стало понятно, что все этажи власти были вовлечены в него.

Подозреваю, что и в шкафу господина Лукашенко в недалеком будущем обнаружится некоторое количество скелетов.

***

Один из распространенных мотивов почты: слова дурного не скажите о Лукашенко, не сказав все плохие слова о Путине. Знакомая песня: не поминайте лихом сегодняшнее время, не рассказав, как было скверно при Ельцине, не рассказывайте о преступлениях Сталина, не поведав об ужасах последних лет, не прикасайтесь к Белой Руси, не сказав всю правду о России во мгле.

Ну, правильно, — скажут мои оппоненты-корреспонденты, — все познается в сравнении.

Увы, не все. Иначе, как понять, почему граждане Беларуси, которым так хорошо и сытно живется в своей стране, едут на заработки в Россию, в том числе и нелегально?

По данным официальных источников в правоохранительных органах РФ (они есть в Интернете) нелегально в нашей стране работает до 300 000 граждан Белоруссии. А легально — 2000.