Пат для авторитарных режимов

С начала 2022 года внимание белорусов приковывает политический кризис в Казахстане — слишком много видится параллелей и аналогий с событиями 2020 года. Сходства и различия ситуаций, полезный опыт и возможные последствия участия Беларуси в миссии ОДКБ обсудили политолог Андрей Егоров и политический обозреватель Петр Кузнецов в новом выпуске программы Что это было?

По мнению аналитиков, при формальной схожести протестов в Беларуси и в Казахстане велика разница в сути, поэтому сравнивать события достаточно сложно. Хотя общих деталей и эмоциональных реакций на надоевших правителей, которые не показывают своим народам перспективы, все же достаточно много.

— В Казахстане в 2017-2019 году поменяли конституцию и произошел так называемый «транзит власти по-назарбаевски», — напомнил Андрей Егоров. — Во многом эта модель считалась успешной, потому что с этого времени было тихо. Казалось, что это приемлемая форма передачи власти для авторитарных правителей, и она пользовалась всякими симпатиями у нашего режима, как, наверное, и в России.

Но первый же кризис показал, что модель не очень устойчивая. Можно ли считать ее полностью дискредитированной и как это отразится на планах по проведению белорусского конституционного референдума?

— Думаю, что на планах референдума это не отразится, по той причине, что белорусский режим не может себе позволить настолько продемонстрировать слабость, огромную неуверенность, — считает Петр Кузнецов. — И если они не боятся показать слабость перед людьми, потому что протеста как такового в Беларуси нет, то перед своими сторонниками, силовиками — точно побоятся.

Плюс к тому, задуманная комбинация не предполагает, что транзит власти нужно проводить прямо сейчас. Грубо говоря, есть хороший временной лаг: можно еще на два срока пойти, досидеть этот — а это еще 13 лет. Всю эту процедуру можно вообще не соблюдать, как ничего в Беларуси не соблюдается.

Но, конечно, то, что случилось в Казахстане — это досадно <для белорусских властей>. Оказывается, что зря они писали такую модель, как-то кривовато вышло. В любом случае, мне кажется, сама эта ситуация достаточно фатальна, это пат для авторитарных режимов, потому что хороших вариантов для них нет.

В системе, которую выстраивают автократы, во-первых, все завязано на личность, во-вторых, отсутствуют законы, как мы прекрасно знаем, а в-третьих, отсутствует как таковая мораль. Они изначально приучают своих людей, что политика — это грязное дело, что можно воевать без правил.

Этот урок все усваивают достаточно быстро и легко, и потом заклинания «Не предавайте!» не очень-то работают, потому что в системе координат, где нет правил, не стоит такого вопроса — предавать или не предавать… Ведь Назарбаева тоже предали его друзья по ОДКБ, никто за него не вступился; и войска ввели не для того, чтобы защитить его или конституционный строй: всем было не до этого.

Все случившееся в Казахстане, считает Петр Кузнецов, достаточно логично, поскольку автократические режимы «по определению не способны выстроить эффективную и устойчивую систему государственного управления, которая была бы способна к самовоспроизводству, бескризисным транзитам и так далее».

— Я думаю, казахская ситуация окажет воздействие, прежде всего, на белорусские элиты, — добавляет Андрей Егоров. — Потому что одной из причин задуманного «конституционного транзита», по моей версии, была задача показать элитам, тем, кого просили «Не предавайте!», что все будет хорошо в будущем, что их интересы гарантированы надолго вперед. А Казахстан показал, что ничего никому не гарантировано, и любая кризисная ситуация может «сковырнуть» режим с совершенно непредсказуемыми последствиями.

Что означает дебют ОДКБ, ресурс которого впервые за всю историю своего существования был использован на практике?

— Просматривается тенденция, что определенные главы бывших советских республик делают все, чтобы задать ОДКБ именно такой характер, и на примере прецедентов переформулировать его миссию как защиту определенных диктаторских режимов, — отмечает Петр Кузнецов. — Как инструмент ОДКБ был в общем мертвым: 30 лет существует договор, 29 лет — организация, и всегда только шли разговоры, что она может зачем-то понадобиться. Но, как показала практика, она не в состоянии защитить Армению, взять под контроль границы с Афганистаном, зато смогла отправить несколько тысяч человек в Казахстан — но их уже надо выводить…

— Мне почему-то вспоминается история 19 века, когда Россию называли «жандармом Европы», потому что именно российские войска подавляли революционные движения. И я боюсь, что после относительно успешной миссии в Казахстане произойдет переосмысление ОДКБ с военного альянса в полицейскую структуру, которая будет использоваться как раз в таких случаях, — говорит Андрей Егоров.

— В 19 веке все-таки были другие условия политики, — не соглашается Петр Кузнецов. — Сейчас диктаторы, конечно, очень хотят, чтобы за спиной был «большой брат», который всегда заступится и подавит народы. Но если это станет более или вменяемой практикой, сама Россия, как главный стержень ОДКБ, окажется заложником различных вариаций внутренних политик своих государств-союзников.

Я, например, не уверен, что они хотели бы видеть Токаева реальным управляющим Казахстана, но тот разыграл свой сценарий, отодвинул Назарбаева и призвал ОДКБ под очень благородным лозунгом «защитите законную власть». И России просто не оставили выбора.