Ожаровский: «Белорусских атомщиков спрашивают: сколько радионуклидов вы выбрасываете? А они отвечают: а попробуйте найдите!»

Литовская государственная инспекция по безопасности атомной энергетики (ГИБАЭ) сообщает, что в минувший четверг, 25 мая, направила письмо в МЧС Беларуси с призывом остановить эксплуатацию и пуск 1-го и 2-го энергоблоков Белорусской АЭС. Об этом со ссылкой на ГИБАЭ пишет DELFI.

Электростанцию просят не эксплуатировать до тех пор, пока не будут решены все вопросы ядерной безопасности.

Утверждается, что ГИБАЭ просит белорусские органы пояснить обнародованную информацию о том, что контур охлаждения реактора 2-го энергоблока станции был загрязнен органическими веществами, а вторичного циркуляционного контура 1-го энергоблока — радионуклидами. Инспекция также запрашивает разъяснения по недостаткам крепления корпуса реактора, а также по выявленным дефектам и незавершенным работам.

В Министерстве энергетики Беларуси заявили, что информация о выбросе радионуклидов на БелАЭС не соответствует действительности, а появившаяся на литовских ресурсах информация является ложной.

«Для того, чтобы в этом убедиться, достаточно просмотреть данные онлайн-мониторинга радиационного фона в районе расположения БелАЭС. Сделать это может каждый — на сайте станции. На карте четко видно, что радиационная обстановка остается в норме, превышений нет, что свидетельствует о безопасной и надежной работе БелАЭС», — заявили в ведомстве.

Также в Минэнерго отметили, что БелАЭС функционирует в штатном режиме, первый энергоблок работает на номинальной мощности, на втором — продолжаются работы по освоению мощности реактора в рамках этапных программ.

— Литовская сторона пытается продолжить диалог с белорусской стороной, но мы видим, что белорусские атомщики показывают крайнее нежелание рассказывать о своих проблемах, — комментирует ситуацию в интервью Филину физик-ядерщик, эксперт программы «Безопасность радиоактивных отходов» Российского социально-экологического союза Андрей Ожаровский.

Ведь по отчетам Международного агентства по атомной энергии это действительно самый худший энергоблок из новых, потому что половину времени он простаивает. Последний год был катастрофический. Энергоблок неработоспособен. Они там швы переделывают или чистят воду — мы не знаем. Беларусь не хочет об этом рассказывать, поэтому вынуждена рассказывать разведка Литвы, для них это важно, потому что БелАЭС рядом с Вильнюсом построена.

Представители гражданского общества лишились возможности, которая была у нас несколько лет назад, когда в Беларуси работали общественные организации, которые отправляли запросы, ходили на совещания, пытались разбираться в проблеме. Одна из ведущих экологических организаций страны «Экодом», которая участвовала в Белорусской антиядерной кампании, КГБ признал экстремистским формированием.

Литовский регулятор пытается вести диалог с белорусской стороной, их посыл читается как «ребята, расскажите, что у вас там происходит», а отсутствие ответа или попытка продолжения вранья, что никаких выбросов у нас не было, нет и быть не может, показывает, что нет желания со стороны белорусских атомщиков всерьез это обсуждать. Они будут стоять на росатомовской сказке про то, что якобы реактор безопасен, а это не так — любой реактор опасен. Здесь диалога быть не может.

— Минэнерго отсылает на сайт БелАЭС, где в частности говорится, что «результаты радиационного мониторинга в санитарно-защитной зоне и зоне наблюдения Белорусской АЭС, полученные в 1 квартале 2023 года, свидетельствуют о том, что радиационная обстановка в районе размещения Белорусской АЭС остается стабильной, содержание техногенных радионуклидов в атмосферном воздухе, атмосферных выпадениях, поверхностных и подземных водах находятся на уровне значений, установленных на этапе сооружения Белорусской АЭС в рамках проведения работ по определению «нулевого» радиационного фона».

Как вы это оцениваете?

— Это рассчитано на неподготовленного читателя. Вопрос в том, сколько радионуклидов выходит через вентиляционные трубы в виде газов и аэрозолей. Сколько вы выбрасываете? А они отвечают на другой вопрос: говорят, а мы не видим в объектах окружающей среды радионуклидов. Причем они дают усредненные показатели, то есть это не ответ на вопрос.

Российские атомщики хотя бы по годам, пусть не каждый месяц и не каждый день, сообщают о том, сколько радионуклидов они видят. И я точно знаю, что есть оборудование, которое устанавливается прямо в вентиляционных трубах атомных станций. Количество радионуклидов, которые выбрасываются, — это результат не расчетов, не теории, не рекламы, а прямых измерений. И вот российские атомщики пишут: мы выбросили столько-то. Обычно они докладывают о том, что выбрасывают меньше, чем им разрешено.

Белорусских атомщиков спрашивают: сколько радионуклидов вы выбрасываете? А они отвечают: а попробуйте найдите! Как находить? Концентрация радионуклидов, которые они выбрасывают, в окружающей среде, конечно, малы, но заметны.

Требуется оборудование, которое прокачивает тысячи кубометров воздуха через специальные фильтры. На фильтрах, если это аэрозоль, они оседают, и эти фильтры дальше на очень чувствительном оборудовании обрабатываются, и тогда мы можем сказать, сколько в этих прокачанных кубометрах воздуха было разных радионуклидов.

Возникает вопрос: а у белорусских атомщиков вообще есть такое оборудование? Они собираются это изучать?

Далее, выбросы происходят не постоянно. Обычно первый контур радиоактивный герметичен. Возникает логичный вопрос: а откуда же выбросы? Выбросы возникают при остановке реакторов на перегрузку топлива. Как засунуть топливо в герметичный реактор? Они снимают крышку реактора, и реактор разуплотняется, то есть перестает быть герметичным. Радиоактивность выходит сначала в защитную оболочку, потом фильтруется и выбрасывается.

То есть залповые выбросы происходят ровно в момент, когда реактор остановлен (это мы не говорим про аварии, а про штатные ситуации). Как доказать, что выбросов нет? А мы включим эту вот аспирационную установку — насос, который прокачивает через фильтры воздух, в тот день, когда у нас нет перегрузки топлива, ну или с другой стороны — с надветренной.

Тут мы видим, что атомщики выбрали стратегию шулерства. То есть отсутствия настоящего диалога, отсутствие обсуждения реальных проблем. И вполне могу предсказать, что, если они захотят сейчас кому-то что-то доказать, могут даже настоящую установку привезти, куда-нибудь поставить, включить, но это тоже не докажет, что выбросов нет.

Согласно самой инженерной практике и отчетам «Росатома» выбросы радионуклидов неизбежны. Чем они опасны? В Германии было проведено исследование, которое выявило, что заболевания лейкемией у детей до пяти лет происходят в два раза чаще, если они живут поблизости от атомных станций на расстоянии около 5 километров, и на 20 процентов чаще  — у детей, живущих на расстоянии до 50 километров от АЭС.

— Если резюмировать, выходит, литовские власти пытаются разговаривать с белорусскими атомщиками, задают вопросы, а ответов не получают.

Если что-то на БелАЭС пойдет не так, будут ли власти скрывать ситуацию, как это было после катастрофы на Чернобыльской АЭС?

— Можно сказать, что это стиль, который ломается хуже всего. Это стиль атомщиков, они не считают общественность чем-то значимым и не пренебрегают таким инструментом, как прямая ложь. Лгали во время Чернобыля, лгут сейчас, что выбросов нет.

Два года назад я ездил на слушания по строительству первого блока БелАЭС (о подобных слушаниях по второму я ничего не слышал). На слушаниях мне заявляли: Ожаровский, вы все врете, никаких выбросов у нас нет. Ну как нет? Точно такие же блоки российского производства стоят в России. «Росатом» сообщает, что газоаэрозольные выбросы существуют, а вы тут нас кормите какими-то сказками, что у вас будет по-другому.

Ни один реактор в мире не может работать без того, чтобы выбрасывать газообразные радиоактивные отходы в атмосферу.