«Люди удивляются: у нас есть такой вид спорта?»

В интервью в рамках проекта «Жизнь (не)обыкновенного белоруса» мастер спорта международного класса Юлия Хрипач-Романенко рассказала «Салiдарнасцi» о том, как девочка без данных стала призером чемпионатов, как государство финансирует неолимпийский вид, и есть ли будущее после ухода из большого спорта.

Мы сидим за чашкой чая на кухне съемной квартиры, Юля нарезает тортик.

— Тебе можно? — удивляюсь я.

Оказывается, после десяти лет в профессиональном спорте можно почти все. Времена, когда Юля заводила будильник на три часа утра и, пока спит мама, совершала набег на холодильник, остались в прошлом. Юля говорит, что к еде, в общем-то, равнодушна и не поправляется. При росте 163 она весит всего 48 кг.

Когда ей было 5 лет, мама привела Юлю в секцию спортивной гимнастики.

— Тренер сказала, что данных особых нет, но для общего развития пускай ходит. Три года я занималась. Была одной из худших в группе. На меня тренер ставки не делала никогда, — рассказывает Юлия.

Неудивительно, что вскоре девочка решила сменить спорт на танцы. С легкостью прошла отбор в ансамбль «Хорошки».

— С мамой договорилась: если пройду, ты меня ведешь в «Макдоналдс». До 4-го класса я ни разу не была там: диеты и, кроме того, лишних денег в семье не было. Мама нас с братом одна растила.

Два года танцев — и Юля вдруг поняла, что соскучилась по залу. И начала заниматься акробатикой.

— На президентской ёлке я выступила с акробатическим номером. Его увидели преподаватели из «Хорошек» и в итоге перевели меня во второй состав ансамбля.

Нужно было делать выбор: спорт или танцы. Натанцевалась, решила я. Спорт — это вся моя жизнь. И все сразу стало получаться. Через два месяца я выполнила кандидата в мастера спорта, еще через год стала мастером спорта.

А в 2005-м Юля полетела на чемпионат Европы и завоевала свою первую медаль.

— Сколько было радости! — вспоминает собеседница. — Мама в меня особо не верила, а я испытала такую гордость, что добилась второго места!

Если бы Юля верила в приметы, той, первой медали могло и не быть.

— Перед финальным выступлением тренер говорит: «Девочки, я на трибуне разбила зеркало и посмотрелась в него». Я говорю: «Да не верю в это!». А сама думаю: «Почему это случилось с нами?». После соревнований предложила тренеру каждое соревнование разбивать зеркала. Теперь, когда сдаем в багаж сумки, кладем в них кружки, не завернутые в бумагу. Если приходит разбитая кружка, значит, хорошо все будет.

«Нам говорят: «Вы же не олимпийский вид спорта!»

С тех пор вот уже девять лет с чемпионатов Европы и Всемирных Игр Юля привозит награды.

— Разве что на Кубках мира наша команда занимала 3-4 места. Самая высокая планка для спортивных акробатов — это Всемирные Игры, которые проходят раз в четыре года.

Приятно, когда ты стоишь на пьедестале, и поднимается флаг твоей страны. Стоишь и думаешь: «Это ты сделала!».

Вот только результаты, которые показывает белорусская сборная по спортивной акробатике на Всемирных Играх, могли бы быть выше.

— Был случай, когда с нами не отправили тренера. Не знаю, министерство такое решение приняло или денег не было. Волнение, нервный срыв – все, что угодно, может быть, а ты один. Тогда мы провалили старт и не попали в финал. Мы вернулись домой, и в команде начался разлад.

По мнению Юли, это не единственная проблема сборной.

— Девочки, которые заняты в номерах на верхних позициях, должны весить от 30 до 35 килограммов. В день им можно съесть одно яблоко, чай и кусочек мяса. И такая диета на протяжении многих лет. А когда ребенку 16-17 лет, ему всего хочется. Многие не выдерживают.

В 2009-м на чемпионате Европы у девочки из нашей тройки обнаружили допинг. Она сорвалась, потому что были проблемы с весом. В итоге дисквалифицировали всю команду. С тех пор на любых соревнованиях у белорусских акробатов всегда берут допинг.

Почему-то у российских спортсменок я не замечала тяги к еде. Я думаю, с ними работает психолог. У нас же за все годы, которые я выступаю в первом составе национальной сборной, психолога не было.

— Помню, как мы в Стайках на сборах поссорились с тренером. Через четыре дня нам уезжать на соревнования, а у всех сдали нервы. Казалось, соберем чемоданы и поедем домой. Мы взмолились: «Дайте нам психолога!».

Десять лет я в профессиональном спорте и за это время лишь однажды пообщалась с психологом. В национальной сборной у нас не сто человек. Думаю, одного специалиста можно выделить на нашу команду.

А еще у нас нет врача. Вернее, он работает у нас на полставки. Год назад я подняла этот вопрос на уровне министерства: «Когда у нас будет врач?». А мне говорят: «А что, его еще нет?».

Бывает, на сборах дают препараты, поддерживающие мышцы сердца, повышающие мышечный тонус. Личный врач знает, кому какой препарат подходит. А нам всем прописывают одно и то же. Мне вот один препарат не подошел. Меня трясло, и я перестала его принимать.

В олимпийских видах спорта с врачами строго. Препараты подбираются индивидуально, вплоть до группы крови. А нам говорят: «Вы же не олимпийский вид спорта!».

Зачем тогда спортивная акробатика?

Я вижу, как в других странах относятся к своим спортсменам. На чемпионат мира или чемпионат Европы команды Бельгии, Великобритании, России, США, Португалии (список можно продолжить) приезжают с личным врачом и массажистом.

Знаешь, как-то перед стартом я повредила плечо. Прихожу в наш диспансер и спрашиваю: «Что делать? Мне завтра лететь, а я не могу поднять руки!». Мне говорят: «А ты ее не поднимешь. Тебе нужно вкалывать в сустав препарат. Врач есть в команде?». — «Нет». — «Как нет?».

В итоге сама обезболивала. Был случай, когда меня спасала врач из сборной США.

Первая большая Юлина мягкая игрушка – Лёва – несет на себе груз всех ее наград. Медали, которыми особенно гордится Юлия, — серебро и бронза, завоеванные на чемпионате Европы через год после дисквалификации. «Но лучшее мое достижение — это бронза на Всемирных Играх-2013 в Колумбии», — говорит спортсменка

«Это девочка с ленточкой или девочка на бревне»

— Я уверена, если выйти на проспект и спросить у прохожих, знаете ли вы, что такое спортивная акробатика, ответят: «Это девочка с ленточкой». Как вариант: «Это девочка на бревне». Или: «Это как в цирке под куполом». Никто не знает, что это такое, потому что в глаза не видели.

А когда покажешь фото или видео, люди удивляются: «Это так красиво! У нас есть такой вид спорта? А почему никто ничего о нем не пишет?».

Юля говорит, что спортивная акробатика как вид спорта в Беларуси потихоньку вымирает.

— Раньше детей занималось больше. Из гимнастики приходили в акробатику. А сейчас все идут в художественную гимнастику или в хоккей. Но как только нужны показательные выступления, парады, шоу — сразу требуются акробаты.

— А что нужно, по-твоему, делать для того, чтобы белорусы узнали о существовании спортивной акробатики?

— В России, например, чемпионат мира и чемпионат Европы транслируются по телевидению. В новостях говорят об этом, по радио. У нас хоть раз показали соревнования по акробатике? Теннис и художественную гимнастику показывают. Мои родные только в Интернете смотрят наши соревнования. Нас словно не существует. О жизни акробатики никто не знает.

После успешных выступлений цветы нам дарят главный тренер, наши мужчины и родители.

С билбордов на нас смотрят звезды хоккея, биатлона, художественной гимнастики. А где чемпионы по стрельбе, дзюдо, самбо? Почему нет волейбола и спортивной акробатики?

Может быть, люди посещали бы соревнования. Но никто, кроме своих, о них не знает. Мы были ошарашены, когда увидели на чемпионате Европы и на чемпионате мира болельщиков, которые специально приехали из Бельгии и Португалии, чтобы поддержать свои команды. На Всемирных Играх забиты все трибуны.

К сожалению, в нашем виде нет меценатов, которые вкладывали бы средства в развитие и пиар.

«Нашу команду приглашали на работу в цирк с мировым именем. Но мы решили за страну постоять»

На зарплату Юля не жалуется. Хотя живет на съемной квартире, а бытовую технику покупает в кредит.

— Я получаю 7 миллионов рублей. С зарплаты не могу откладывать сбережения, — признается спортсменка.

Юля сама оплачивает услуги массажиста. Курсы массажа ей нужно проходить 4 раза в год. Она себе может позволить лишь 2 курса.

Кроме того, костюмы для выступлений часто приходится покупать за свой счет.

— Иногда министерство выделяет средства на купальники. Но это бывает редко. А каждая новая программа требует новых костюмов. Один купальник стоит минимум 500 долларов.

Россияне нам говорят: «Что у вас за костюмы?». На Всемирные Игры нам дали спортивные костюмы: штаны, мастерки, кроссовки. И вот мы приехали. Стоит жара 38 градусов. Все команды в шортах, майках, кепках. А белорусы кто в чем, потому что в костюмах спортивных жарко. Нам и того, что дали, хватает, но когда сравниваешь с другими…

Юля вспоминает, как девочек из сборной звали в знаменитый цирк.

— Мы решили, что рано уходить, а стоит еще добиться результатов в спорте — за страну постоять. Хотя был момент, когда я пожалела о том, что отказалась. Надо было идти. Предлагали большие деньги. Но я тогда хотела учебу закончить.

«Не понимаю, почему в Беларуси так мало платят тренерам»

Юля переживает, что по окончании спортивной карьеры останется ни с чем.

— У нас спорт молодой — до 20 лет в основном выступают. В нашей стране до 27-28 лет работают единицы. Много спортсменов уходит: в цирк, в шоу-программы или ищут работу в бизнесе. Моя история сложнее: я все отдала спорту.

Юлии скоро 25. Она знает, что если пойдет работать тренером, не потянет съемную квартиру. Тренер начинает с нуля. Набирает маленьких детей. С зарплаты не могу откладывать сбережения, я не могу себе этого позволить.

— Я не понимаю, почему в Беларуси так мало платят тренерам? Они столько вкладывают в детей!

Молодые тренеры после университета отрабатывают два года и уходят. За два миллиона рублей в месяц не проживешь. А дети привыкли к этому тренеру и к другому не пойдут.

— Юля, скажи, тренер, которая в тебя не верила, знает о твоих успехах?

— Сначала она меня не узнала. (Улыбается). Я подхожу и говорю: «Ольга Владимировна, вы меня помните?». — «Юля? Не ожидала от тебя. Все-таки ты добилась своего».

Из нашей группы в спорте осталась только я. Две девочки тренируют детей.

В истории спортсменов часто так бывает: худший номер выстреливает, если не сдается.

— Ты бы отдала своих детей в профессиональный спорт?

— Как ребенок захочет. Но вообще, отдала бы. При условии, если буду сама хорошо стоять на ногах, чтобы можно было поддержать ребенка. Потому что в спорте можно сломаться, не выдержать психологически.

— Ты сама чем планируешь заняться после того, как уйдешь из большого спорта?

— К сожалению, в Минске нет зала для акробатики. Мы занимаемся в зале, предназначенном для спортивной гимнастики. И это неправильно! Нас — спортивных акробатов — боится весь мир. Мы всегда берем призы на чемпионатах. Но младшее поколение слабее, потому что нет конкуренции внутри страны. Многие тренеры не выезжают за пределы Беларуси, смотрят выступления по видео.

Второй и третий составы нашей сборной могут поехать на соревнования за свой счет. Не каждая семья может потянуть это дорогое удовольствие.

Я мечтаю построить зал спортивной акробатики, открыть свою школу. Как это осуществить, пока не вижу. Мы могли бы не только растить своих чемпионов, но и зарабатывать на мастер-классах для спортсменов из европейских стран, где не развита спортивная акробатика.

«Салідарнасць» продолжает проект «Жизнь (не)обыкновенного белоруса». Ждем ваших предложений и приглашений в гости на кухонные посиделки на gasetaby@gmail.com.