«Лукашенко был символом: хорошего — для своих сторонников, плохого — для противников. А тут случилась незадача»

В рамках спецпроекта Истоки «Салідарнасць» анализирует беларусский национальный характер и пытается найти ответы на вопросы, кто такие беларусы и куда мы как нация идем. По соображениям безопасности мы не раскрываем имя нашего собеседника.

(Изменились ли глобально беларусы за последние столетия, почему нам сложнее других покидать свой дом и какие травмы переживаем сейчас, читайте в первой части интервью).

— То, что произошло в 2020 году, было ли для вас удивительным? Вообще насколько характерно поведение беларусов в тот момент?

— Оно никогда и ни для кого не бывает характерно. Просто возникает, а потом как будто бы рассыпается, хотя на самом деле нет.

Сам по себе выход людей не удивил. У нас был и 2006-й, и 2010-й. Удивил масштаб события. И масштаб репрессий.

И, конечно, нас вышло несравнимо больше, чем вышло в России. И нас сидит несравнимо больше, чем в России. Особенно учитывая масштабы страны. Более того, если посмотреть на СССР, который мы называем тоталитарной страной, то в 70-е годы политических заключенных там было максимум пара десятков. Не тысячи, как у нас! Во всём СССР!

Что произошло в 2020 году? Это была потрясающая активность людей, которые поверили в то, что они решают.

Это был протест интеллигенции и примкнувших к ним. В любом обществе 30-35% людей всегда идёт за силой, за тем, что им кажется силой. На тот момент силой казалось движение интеллигенции.

— А почему вдруг возникло вот это ощущение, что можно что-то изменить?

— Во-первых, к этому времени было уже очень много гражданских активностей и инициатив. Например, одна моя знакомая, которая никогда не занималась никаким трудом на земле, начала вместе со своим сыном у себя на районе сажать деревья и делать клумбы. И люди из их дома начали делать то же самое. То есть это была абсолютно безопасная инициатива и вера в малые дела.

Или вот люди встали на защиту старых деревьев в парке Горького, или вышли искать потерянного ребенка, потому что кто-то кликнул в Фейсбуке… И в какой-то момент ты чувствуешь, что в состоянии что-то менять, и постепенно начинаешь заходить на какие-то другие территории. 

Ну и, конечно, была определенная оттепель в политике. А люди такую оттепель чувствует всегда.

Почему вообще стало возможно событие 2020 года? Если раньше моя соседка, женщина без высшего образования, говорила, что она голосует за Лукашенко, потому что за него все равно проголосуют, то тут появились новые имена. И они были для многих привлекательны. Для айтишников был привлекателен Цепкало. Для других Бабарико, который проводил идею мирных преобразований.

Люди подхватили эту идею, они не думали, что за мирные действия им что-то грозит. Ведь весь протест был мирным. В этом была его сила и в этом была его слабость.

— Но ведь был и опыт минувших кампаний с жестоким разгоном и посадками…

— Конечно, был определенный опыт, когда перед выборами превентивно хватали нескольких политических деятелей и активистов. Но эти люди были готовы жертвовать собой, знали, на что идут. Тем более что опыт подсказывал, что в обозримом будущем (пусть даже через год) их выпустят, но остальных не тронут. Опыт не предсказывал, что станут хватать всех.

Была также надежда на поддержку Запада (мы в этом плане очень западноцентричны). А у некоторых была даже надежда на Россию. Ведь в принципе этот протест не был противопоставлен ей. Многие, вспомните, вообще считали, что кое-кто из претендентов идет на выборы как раз при ее поддержке. Но на самом деле всё оказалось гораздо сложнее.

И, наконец, была недооценка количества силовых структур в Беларуси и промытости их мозгов. Я помню посты, когда люди писали, что это же не наши бьют, чеченцы приехали, россияне... Было невозможно поверить, что свои будут бить своих.

— Многие говорили, что 2020-й сильнее зацементировал нацию, дал нам чувство национальной гордости. Как в целом эти события повлияли на формирование нации?

— Это важнейшее историческое событие, которое произошло в новейшей беларусской истории. Не отстающие по времени на столетия, а именно случившееся при нашей жизни.

Нация проходит разные стадии. Существует пульсация, всплеск и спад. Сейчас мы в ситуации спада, но при этом есть ощущение себя в истории, и оно останется на памяти нескольких поколений. Будет понимание, что это близко и очень важно.

Ведь у нас не было предмета для национальной рефлексии и осознания. Всё очень далеко. ВКЛ далеко, даже беларусское «адраджэнне» было столетие назад.

А теперь дано новое событие, давшее ощущение себя в истории. Пожалуй, одно из самых главных.

— Один из моих собеседников историк Виктор Якубов, характеризуя нацию, отметил, что беларусам не свойственен политический авантюризмом и они с голой пяткой на шашку не скачут. Насколько, как вам кажется, адекватно повели себя белорусы в той ситуации, соответствует ли это нашему менталитету? И могло ли быть иначе?

— Но вот ведь понеслись, именно с голой пяткой. Со шпагой против оглобли.

Не могло быть ничего иначе. Во-первых, беларус, конечно, осторожный. А во-вторых, вот даже эта избитая фраза «мы беларусы, мирные люди» (бывает же иногда попадание даже в таких текстах). Мы действительно «мирные люди».

Обратите внимание, как сейчас, в период войны, ведут себя беларусы — они четко считают, что это не их война. Неважно, беларусы против Лукашенко, беларусы за Лукашенко — все уверены: война не для нас.

Ни один народ не может и не должен переступать через свои модели поведения, через свой этос. Мы и тогда, и теперь настаивали на мире. И было бы очень нелепо, если бы мы предприняли какие-то радикальные шаги.

Не потому, что мы трусливые. Как показала практика, мы совсем не трусливые. Но мы больше нацелены на терпение — невзгод, тюрьмы, чего угодно, — но не на войну. Это устойчивая позиция, и она внушает уважение.  

Мы все время смотрим — и это наша беда, — то на Запад, то на Россию, то на украинцев. Но мы не похожи ни на кого из них. Может, чуть более похожи на страны Балтии (скорее литовцев), но все равно мы другие, мы абсолютно самобытный народ.

Причем речь идет не только о беларусах, а обо всех этнических группах, которые живут в Беларуси и связаны с Беларусью. Таковы и беларусские татары, и беларусские евреи, и беларусские русские, беларусские украинцы и все остальные. Мы все мыслим в этом плане беларусскими категориями.

И в соответствии с ними действуем. Так было и в 2020 году. Просто нам были известны не все обстоятельства. Мы не знали, что Россия готовит большую войну, нам было неизвестно количество силовых структур в Беларуси. Мы не знали, что принцип «не до законов» будет озвучен и возведен в абсолют.

Кроме того, мы думали, что существует идея «всех не пересажают». Эта идея оказалась ложной.

— В 2020-м беларусы вышли против Лукашенко и его режима. То есть получается, что в лице Лукашенко мы нашли общего врага, и это его фигура так сцементировала нацию?

— Это если считать, что национальное единение происходит ввиду наличия врага. Но так происходит не всегда. Объединение ввиду врага — это плохой вариант национального единения. Он ни к чему хорошему не приводит — мы помним, что из себя представлял немецкий нацизм.

А есть и позитивное национальное объединение, когда нация уже сформировалась и ей не надо таких врагов. Она формируется на основании неких общих дел. У нас люди объединялись и до того времени.

Просто Лукашенко для всех был неким пульсирующим символом. Символом хорошего он был для своих сторонников, плохого для противников. А тут случилась незадача. Наметилась смена символов. Появились символические фигуры и яркие жесты.

Самым ярким символическим жестом это, конечно, был паспорт Колесниковой и баллотирование Тихановской. Яркая фигура — Бабарико. Он стал реальным соперником Лукашенко, к которому перешло много людей, которые до того были за Лукашенко.

При этом Бабарико продвигал повестку мирных перемен. Он с симпатией говорил, что Беларусь —не клочок земли, что мы достаточно большой европейский народ. Он никого не оскорблял, не унижал, ни на кого не нападал — а беларусы очень ценят интеллигентность.

И стало понятно, что символ может меняться. Появилась повестка новой Беларуси, в которой люди не будут брошены и оставлены в беде. И многие поверили этому.

Можно ли построить нацию вне государства, и что сегодня должны делать беларусы, чтобы не раствориться в большом мире? Об этом читайте в следующей части интервью, которое появится на нашем сайте в ближайшее время.