Историк: «Хатынь – это символ государства, народа, который оказался между двумя бесчеловечными системами»

– Хатынь – безусловный символ Беларуси. Но нужно правильно интерпретировать этот символ, – рассуждает известный историк. – Это символ государства, народа, который оказался между двумя бесчеловечными системами, значительно превосходящими силы нашего народа.

И та и другая система ради мирового господства своей идеологии уничтожила тысячи Хатыней. И если вина нацистов у нас широко разрекламирована и не подлежит никакому пересмотру, то вот роль товарищей коммунистов как-то осталась в тени. Но:

1) На товарище Сталине лежала прямая обязанность по защите территории БССР и он с этой обязанностью не справился, оставив нашу землю на три года на растерзание нацистам.

2) Когда наш народ, по сути, находился в заложниках (часто буквально) – и это положение проще сравнивать с террористами, захватившими самолет во время полета – то в Москве больше интересовала не судьба заложников и не судьба самолета – а исключительно уничтожение террористов.

А цену подобного уничтожения знали все. И цена Хатыни – это расплата за жизнь нескольких убитых партизанами нацистов. Нужно ли было уничтожать оккупантов? Конечно. Но это должно было происходить не ценой жизни гражданского населения. Для этого есть фронт, есть авиация, есть артиллерия...

И вот эта роль развязанного партизанского движения, когда за жизнь одного оккупанта убивали десяток гражданских, а то и сжигали целые деревни – ещё предстоит проанализировать и дать оценку. Но, конечно, не здесь, и не сейчас. 

Вряд ли бы кто-то назвал освобождение самолета от террористов, когда заложники погибали в соотношении десять-сто гражданских против одного террориста (а после убийства Кубе пишут о тысячах уничтоженных заложников), удачным. И вот эта победа, когда «мы за ценой не постоим» должна быть пересмотрена. А то, не дай бог те, кто «можем повторить» – опять захотят повторить это ценой наших жизней и жизней наших детей.

Для меня же очевидно: не стоила жизнь трёх нацистских оккупантов сожжённой деревни. Их можно было убить куда меньшей ценой – ценой одного снаряда или бомбы где-то на фронте. Похоже, что никто не подсчитывал реальную цену партизанской войны с точки зрения потерь гражданского населения. А это необходимо сделать.

Но, конечно, не здесь, и не сейчас.