Иноземцев: «У российских руководителей есть очень большой соблазн повторять лукашенковские рецепты»

— Это событие давно ждали — полного опубликования проекта, — отметил в интервью на Эхе Москвы Владислав Иноземцев.

. Мне показался он знаменательным именно потому, что фактически впервые на постсоветском пространстве, по крайней мере, после 91-го года некий политический режим находит для себя форму абсолютной легитимации без участия гражданского общества вообще.

Фото ТАСС

И это, на мой взгляд, показалось очень похожим на советскую систему, потому что речь идет о таком странном переплетении различных институциональных структур, которое позволяет властям действовать, вообще не оглядываясь не общество.

Есть какой-то орган, который имеет колоссальные полномочия с точки зрения назначения генпрокуроров, судей, избирательных комиссий, всего чего угодно, но при этом он собирается раз в год (в Советском Союзе два раза в год собирался Верховный совет до начала перестройки). Плюс к этом абсолютно непонятно, как он избирается. То есть это уникальный случай, когда в Конституции не написано, как это избирается.

И в итоге мы видим, что президент входит туда по должности и бывший президент входит туда по должности. И мы видим, что возникает такая ситуация, когда одна бюрократическая структура делегирует полномочия властные другой политической структуре и наоборот.

Поэтому я думаю, что это очень важный момент еще и потому, что, во-первых, Россия собирается с Беларусью интегрироваться. И уже были случаи утечки, что в 23 году будут выборы в единый парламент (на каких правилах, тоже интересный вопрос).

Но самое главное для меня в том, что, наблюдая белорусский режим с 94-го года, я вам могу сказать, что очень многое, что было сделано, Россией повторялось, иногда быстрее, иногда медленнее, но повторялось, начиная от советской символики, которую оба президента восстановили на первом году правления и кончая продление президентских сроков до бесконечности.

Поэтому, я думаю, что надо внимательно следить за тем, что там происходит, потому что у российских руководителей есть очень большой соблазн повторять лукашенковские рецепты, — считает Иноземцев.

На вопрос, новая Конституция — защита от Путина Лукашенко или это приглашение Путину, Иноземцев ответил:

― Скорее защита. Я не думаю, все-таки, что Лукашенко готов кого-то приглашать. И Александр Григорьевич человек при всем однозначном к нему отношении, он, как и Путин, человек, который достаточно адекватно, как это ни странно, оценивает свои возможности и то, что он может сделать с обществом.

И поэтому, я думаю, что Лукашенко понимает, что главный источник его «легитимности» и возможности править Беларусью — это признание независимости этого государства. Но игра на том, что он хочет перескочить в Россию и стать президентом — это говорили еще в 96-м году и сейчас проскальзывает, — но я не думаю, что он настолько неадекватно оценивает ситуацию, чтобы об этом мечтать.

Но при этом он прекрасно понимает, что в Беларуси никто не хочет объединяться с Россией. Существует поколение, которое выросло в суверенном государстве. Существуют определенные жизненные условия, которые позволяют белорусам как гражданам этого государства вести свой образ жизни. И поэтому включить Беларусь в состав России, на мой взгляд, означает обеспечить мощнейший социальный взрыв, который сметет Лукашенко и, наверное, поставил крест на интеграции.

Поэтому я думаю, что это защита от Путина, это все-таки развязывания себе рук дополнительно и сохранение неподотчетности никому, которое имеет место и сегодня.

Оценивая реальность повторения сценария Беларуси в России, Иноземцев отметил:

― Вы знаете, я бы не стал исключать такой возможности по той простой причине, что белорусское общество отнюдь не такое уж забитое, если можно так сказать, в отличие от российского. Российское не такое уж свободное. Потому что, смотрите, в Беларуси связь с Западом гораздо больше, чем в России. Беларусь — чемпион на постсоветском пространстве и по количеству многократных шенгенских виз была до выборов и по количеству видов на жительство, и движение между Беларусью и Литвой, Беларусью и Польшей намного более интенсивное, чем обмен гражданами и передвижение между Россией и Европой, соответственно.

Плюс в Беларуси есть своя собственная идентичность. Беларусь и Украина отличаются от России фундаментальным вопросом: это страны, которые находились исторически между Европой и Россией, они были периодически включены в состав той и другой империи — и Речи Посполитой и Российской империи, — и их идентичность поэтому всегда основана на вопросе о том, «с кем мы в этот момент: с Россией или с Западом?»

В России нет такого вопроса самого по себе. Поэтому России не понять тех мотивов и тех подходов, которые доминируют в Киеве и Минске. Соответственно, мне кажется, что поэтому как раз в белорусское общество сложнее будет окончательно ввести диктаторскую модель, чем в российское.

Потому что да, люди, молодежь современна и в России, и в Украине, и в Беларуси, и когда смотришь на лица новых иностранных агентов или молодых людей на демонстрациях, вообще непостижимо, каким образом Путин может править такой страной. Но он ей правит и все более жестко. И в Беларуси мы видели ровно то же самое в прошлом августе. Но итог мы знаем.