Гюнешь: Для меня загадка, почему на «Евровидение» от Беларуси едет украинец

Гюнешь семь раз пыталась попасть на «Евровидение» от Беларуси. На этот раз разгорелся скандал: участники национального отбора накануне финального шоу отправили письмо Белтелерадиокомпании с требованием дисквалифицировать украинского певца Никиту Алексеева, который в итоге и поедет на «Евровидение» от Беларуси. Певица Гюнешь и проект Shuma разделили второе место.

Фото Игоря Ткаченко

– Гюнешь, когда ты в седьмой раз подала заявку на «Евровидение», одни воскликнули «Да пустите ее, наконец!», другие вздохнули: «Неужели не понимает, что ей не светит попасть на конкурс от Беларуси, она – не наша…» Не было ощущения, что тебя не принимают?

– Я объездила всю Беларусь, была с концертами в малюсеньких городках и видела, что меня любят и ждут. Недавно на концерте в Брестской области женщина обняла и заплакала: «Мы так за вас голосовали!»

Да, я этническая азербайджанка, но никогда не ощущала себя чужой в Беларуси, родилась и выросла здесь. Хотя в начале карьеры то, о чем ты говоришь, было.

Когда-то меня не хотели брать на «Славянский базар», жюри даже сказало: «А покажи паспорт! У тебя он действительно белорусский?» Я показала: «Видите – город Барановичи, родилась в Беларуси».

Я назло заплела 600 африканских косичек, сходила в солярий, чтобы еще сильнее загореть, и представила две песни на белорусском языке, в том числе «Сэрца ў далонях». Если возвращаться к «Евровидению», не народ меня не хочет – после финала я получила огромное количество писем и звонков со словами благодарности и поддержки.

– Какие выводы ты сделала после нынешнего национального отбора?

– У нас много талантов, каждый из белорусов, прошедших в финал, имел право на победу. И для меня загадка, почему на «Евровидение» от Беларуси едет украинец. Что это, если не игра определенных людей? Если так, обидно, что мы стали пешками, что никто не подумал, что мы относились ко всему серьезно, вкладывали силы и деньги.

На мой взгляд, белорусские исполнители вокально были на голову сильнее Алексеева.

– Ты была в числе тех, кто подписал письмо Белтелерадиокомпании с требованием дисквалифицировать Никиту Алексеева, в противном случае обещали бойкотировать финал. Почему не сдержали слово?

– Я вообще не рассматривала его фаворитом, я даже не знала, кто это. Услышав его исполнение в полуфинале, не могла и подумать, что у него есть шансы пройти в финал.

Слышала, что песню «Навсегда», которую на национальном отборе Алексеев пел на английском, он исполнял еще до 1 сентября, что запрещено правилами. И когда увидела его имя в числе финалистов, поняла, что это неспроста.

Мы не понимали, что происходит, поэтому и написали коллективное письмо. Мы не отказались от финала потому, что была встреча с руководством национального отбора, нам посоветовали успокоиться и верить, что все будет по правилам. И мы поверили. В итоге мы же и стали виноватыми – «зачинщиками скандала».

Я считаю, что по отношению к артистам это было некорректно и несправедливо. У меня нет агрессии, лишь разочарование, что силы уходят не на дело, а на интриги. Если даже Валерия Дайнеко, который был председателем жюри, проигнорировали! Оказалось, его просто «забыли» пригласить на финал национального отбора.

До сих пор не понимаю, кто сидел в жюри, как они связаны с вокальным конкурсом и отбором артистов? И почему не показали баллы жюри? Это же народное шоу – все должно быть открыто, прозрачно и красиво.

Могу даже попытаться понять, почему от Беларуси на «Евровидение» едет украинец, могу понять возможные проблемы с финансированием, всем сложно. Ну, надо, значит, надо, пусть бы так и объявили...

Ему же хочу пожелать, чтобы на сцене в Лиссабоне, если он все же будет там выступать, хотя бы справился с вокалом, для многих новичков это сложно. Для меня это человек, который ничего не сделал для Беларуси. А как же наши таланты?

Я не понимаю, когда мне пишут: «Гюнешь, вы такая классная! Уезжайте из этой страны, представляйте другую!» Беларусь – моя родина, я тут родилась, и для меня все мои 7 попыток пробиться на «Евровидение» – колоссальный опыт: 7 раз попадание в тройку сильнейших. Я очень стабильная артистка (улыбается).

«Меня раз – и приземлили: «Пойдешь в кроссовках, как есть»

– Никто не спорит, что ты профи и у тебя супервокал, но некоторые критиковали твою песню – будто 10-летней давности – и балахонистый наряд.

– Да, песня в стиле а-ля 90-е – это направление снова в европейском топе. И да, я вышла в пальто. В пальто и кроссовках – это популярный в Европе так называемый уличный стиль.

Я всю жизнь хожу на каблуках, у меня 156 сантиметров роста и комплекс маленькой женщины, но всегда спасали длинные платья и шпильки. А здесь стилисты приземлили: «Пойдешь в кроссовках, как есть».

Песня называется «Я не буду плакать». Все преодолею… Мы хотели показать значимость маленького человека с большой душой в этом огромном мире. Не вышло, похоже, у нас это не работает. Но для меня главное, что запомнили: Гюнешь была в пальто и пела во-о-от такую широченную песню (улыбается).

Некоторые спрашивали, почему я не спела песню белорусских авторов, а обратилась к шведам? Моя самая главная победа в нынешнем национальном отборе – знакомство с Тимом Нореллом (композитор, создатель легендарной шведской группы Secret Service, прославился еще в 80-х. – Ред.). Его команда готовила меня к нынешнему отбору.

Я вкладывала и свои средства, но основное финансировали шведы, безумные цифры, я не могу их озвучить. И когда после очередной многочасовой репетиции я без сил приходила домой, муж грустно восклицал: «Опять мама уставшая, опять мамы нет…»

– Как супруг перенес твою подготовку к «Евровидению»?

– Тяжело. Гёкхан говорит, что во мне живут два человека: дома я мама, жена, в теплой пижамке – люблю пижамки (смеется), на сцене другая… «А если ты готовишься к конкурсу, то вообще лучше не трогать, потому что у тебя одна цель – победить».

После победы в номинации «Лучший вокал» на международном конкурсе MakFest-2017 в Македонии, где я исполнила невероятно красивую песню «Неба» белорусского композитора Федора Жиляка на белорусском языке, муж сказал, что больше ни на один конкурс со мной не поедет. «Я чуть не поседел! Не понимаю, как ты спокойно стоишь на сцене, когда на тебя смотрят пять тысяч пар глаз!»

И сразу предупредил: «Если ты победишь в национальном отборе, на «Евровидение» в Лиссабон я с тобой не поеду» (смеется). А для меня это не только соревнование, но и безумная любовь к Беларуси.

Муж как-то сказал: «Ты хоть понимаешь, что я жил себе красивенько на Кипре, и тут вдруг ты: «Нет, мы будем жить в Беларуси!» И притащила меня в Беларусь» (смеется).

Мы с мужем живем на две страны – лето проводим у родных мужа в Турции и на Кипре, но большую часть года – в Минске. Живем в небольшой двухкомнатной квартире, она арендная, от «Театра эстрады». Очень хотим жилье побольше, но для этого надо еще работать и работать. Мужу здесь очень нравится, он всем рассказывает про нашу страну, к нам уже приезжали все его друзья, даже те, кто ничего не слышал о Беларуси.

«Мудрости преодоления кризисов научила мама супруга»

– Муж – спортсмен, ты – певица, по сути оба – адреналинщики. Вы сложно притирались и как преодолеваете семейные кризисы?

– Изначально было очень сложно, разный менталитет, оба эмоциональные: «А почему ты так? Где была, почему поздно? Как ты поедешь на концерт, я с тобой». Даже ревновал, когда видел, как мы с коллегами при встрече радостно обнимаемся и целуемся.

Мудрости преодоления кризисов научила мама супруга: «Вот он начинает заводиться, а ты молчи. Он будет говорить-говорить, а потом пройдет время, успокоится, и ты, не повышая голос, нежно расскажи ему, в чем он был неправ. И в итоге он сделает так, как хочешь ты». И это работает (смеется).

Мне важно мнение мужа, я советуюсь с ним при выборе песен. Иногда бывают разногласия – ему не нравится и все тут! Муж – единственный человек, который может строго сказать, и я прислушиваюсь к его мнению. Это же хорошо, да (улыбается)?

Когда я вышла замуж, многие всполошились: «Гюнешь – за турка? Теперь будет дома сидеть!» Оказалось, наоборот, муж из современной образованной турецкой семьи, они следят за модными новинками.

А еще муж невероятный чистюля. И наш сын Гёкдениз – ему два с половиной года – в него пошел: увидит пылинку, ухватит пальчиками и бегом к мусорке. Муж уже научил его забивать голы, сына привлекает и классическая музыка, он хорошо танцует. Хотя, если честно, думаю, будет бухгалтером, в турецкого дедушку – уж очень любит все считать и раскладывать.

– На каком языке дома общаетесь?

– В основном на турецком, я выучила. Муж учит русский, но ему сложно. А сын общается сразу на двух языках: то зовет меня мамой по-турецки – «ан-не», то переходит на русский – «ма-ма».

– Няня помогает?

– Муж категорически против нянь, помогает моя мама, приезжает из Барановичей. Мы с мамой очень похожи, одно лицо, первое время сын даже думал, что моя мама – это я. И турецкую бабушку сын тоже очень любит, мы ей полностью доверяем и очень любим Стамбул.

Что касается адреналина, то у каждого свои выхлопы: я на репетициях и концертах, муж каждый день тренируется, бегает, часто летает в командировки, он футбольный менеджер. Пытался открыть бизнес в Беларуси, но понял, что это очень тяжело, поэтому зарабатывает деньги за рубежом. Понимает, что я без творчества не могу.

А знаешь, какая у меня мечта? Не «Евровидение» – хочу открыть в Беларуси свою вокальную школу. Планирую готовить талантливых белорусов представлять нашу страну на всевозможных конкурсах, поскольку я о них знаю все.

Обидно, что у нас столько талантливой, но невостребованной молодежи. Хочется больше музыкальных программ, помнишь время, когда на радиостанциях и ТВ довели норму 75% белорусской музыки? Я очень скучаю по тому времени, какое было хорошее время для наших артистов! А потом все забылось – якобы некачественный продукт. Да качественный, мы старались!

Взять хотя бы мою песню «Назови меня по имени». И вдруг слышу: «Как же здорово поет российская певица!» И так обидно стало: «Как российская?! Это же я!»

– Ты хвалишь 75%, а как же здоровая конкуренция, почему нужно что-то насаждать?

– Мы были на виду, была огромная аудитория, которая полюбила белорусских артистов и нашу музыку. Возможно, не всем радиостанциям было интересно крутить наши песни, но в то время была какая-то национальная идея, правильная. А сейчас очень мало выступлений: раньше было 10 сольных концертов в месяц, сейчас хорошо, если один – все деньги вывозит российская эстрада.

– Получается, концертами на жизнь не заработаешь, чем тогда пополняешь семейный бюджет?

– За победы в международных вокальных конкурсах бывают неплохие призовые, иногда пишу песни для других артистов. У нас с мужем общий бюджет, иногда больше я зарабатываю, иногда он. Для меня муж – и мама, и папа, и друг. И быт, и уборка – все вместе.

Помню, как после нынешнего отбора на «Евровидение» на эмоциях схватила пылесос и давай пылесосить. Муж смотрел-смотрел, а потом говорит: «Как же тебе не идет пылесос – тебе микрофон больше подходит». Забрал и все сам пропылесосил (смеется).

Фото Татьяны Глушаковой

А сын у нас хитрюга и обаяшка, если подаришь конфету – друг навеки. Но я строгая мама, когда что-то нельзя, могу легонько хлопнуть по попе или по руке. Он тогда улыбается и бежит за поддержкой к папе.

Я объяснила мужу, что у родителей должна быть единая позиция, сейчас у нас так. Но не сильно помогает: тысячу раз говоришь сыну «нельзя», а он все равно делает по-своему.

– Не будь он сыном Гюнешь!

– Да-да (смеется). И даже не надейтесь: я не собираюсь никуда уезжать или подаваться на «Евровидение» от другой страны, а буду нести свой, белорусский флаг, продолжая бороться.

IVAN пролетел как фанера над Стокгольмом: в 2016-м Беларусь на «Евровидении» уже представлял «легионер»