Год Беларуси

История оранжевых революций была славной, но короткой. Год назад президент Александр Лукашенко в очередной раз стал президентом. Исполнился ровно год с тех пор, как белорусская оппозиция, воодушевленная оранжевым прорывом Украины, решила, что, наконец, наступил и ее час. Спустя год оппозиция снова вышла на площадь, чтобы еще раз убедиться в том, сколь необратимым был тот ее провал.

Кажется, оппоненты президента Лукашенко все еще хотят верить в то, что дело исключительно в их досадных ошибках. В то, что они просто не ожидали такого многолюдья на площади, не знали, как распорядиться этим нежданным ресурсом. А в том, что этот ресурс вдруг собрался, видят еще одно подтверждение того, что шанс был.

Главная площадь Минска год назад и в самом деле была запружена. И Лукашенко в самом деле нервничал. Наутро после победы, на традиционной пресс-конференции был все еще напряжен, как боксер, который все никак не выйдет из тонуса тяжелого боя. Несколько палаток на площади, которая вчера, и в самом деле, недоумевала, почему ее не ведут на какой-нибудь штурм, продолжали олицетворять собой грезы белорусского майдана. А единый лидер белорусской оппозиции предыдущего созыва Владимир Гончарик со снисходительным сожалением анализировал стратегию своих последователей: надо было брать КГБ.

Сегодня никакой единой оппозиции в Беларуси нет, все повторяется по много раз пройденным сценариям.

Оппозиция объединяется ради краткого мига негодующего самовыражения, чтобы уже на следующий день исчезнуть.

Беларусь - открытый урок всем, кто все еще верит в оранжевую революцию. И кто верит, что оранжевая революция может случиться везде, где власть обманывает на выборах. Дело было не в том, что вдохновители протеста на площади не нашли, чем занять собравшихся. Дело было в том, что народ пришел не побеждать.

Он пришел только негодовать, заранее зная, что ни о какой победе речи идти не может.

С площади, даже самой романтичной, альтернативные фигуры нынче не появляются. Административный ресурс можно победить только административным ресурсом, пусть и бывшим. В тщетных надеждах оппозиция прислушивалась к Москве и верила в историю про то, как лидеры Евросоюза позвонили Путину, и тот потребовал от своего коллеги по Союзному государству обойтись без крови, вот потому-то палаточный лагерь и не разгоняли. Еще по Минску гуляли слухи, что если даже Лукашенко и победит, Москва все равно его додавит. Не сейчас, так осенью, не осенью, так к зиме. В общем, больше года батька не протянет, и уже даже известно имя сменщика. Это имя называлось шепотом, и человек вроде вполне подходил для этой роли - и в силу своего номенклатурного бэкграунда, и в силу близости к спецслужбам, и в силу того опыта, который Кремль накопил в назначении губернаторов. Оппозиция в таких историях вообще удивительно наивна.

Все сюжеты противостояния для нее - калька одного с другого, аресты-выборы-аресты-митинги, разоблачения-аресты, и снова митинги, она не замечает, как идет время, и как меняется место.

Как за это время в этом месте появляется государство, со своим запасом прочности, которого хватит не только на недовольных, но даже на дорожающий газ. Они не заметили, что главным борцом за суверенитет стал сам президент, и больше ничего, кроме напоминания об антинародной сущности режима, оппозиции на своих знаменах сообщать не остается. Год спустя лидер оппозиции годичной давности Александр Милинкевич признается, что и о своей тогдашней победе он не мог сообщить собравшемуся народу. Просто потому, что отлично знал: он не выиграл, а призыв отстаивать право на второй тур не слишком стимулирует революционный настрой.

Оппозиция, как это бывает в таких сюжетах, так и остается в том времени, когда борьба только начиналась, она растягивает этот давний миг на годы. Она все менее интересна, ей остается только верить в то, что за нее своими нескончаемыми подвигами все сделает власть, а на самом деле это она, оппозиция - неистощимый ресурс режима. До тех пор, пока такая оппозиция остается единственной альтернативой власти, власти не требуется особых усилий, чтобы безо всякого ОМОНа доказать вверенному населению всю безысходность такой альтернативы.

Год назад Лукашенко окончательно перевел оппозицию в режим жизни после смерти.

Лукашенко победил в четвертый раз. Но в этот раз, год назад, он победил безоговорочно. Не с точки зрения набранных голосов. С точки зрения укрепления своей власти, хотя в белорусской терминологии говорить о дальнейшем укреплении, казалось бы, смешно.

Он окончательно заполнил собой все политическое пространство, впервые победив, как президент реально независимого государства.

Он не только безжалостно выкорчевывает самые жалкие ростки номенклатурной фронды. Он не оставляет на этом поле ни единой ниши для стратегического творчества. Если бы власть в Грузии простиралась на пару десятков километров от резиденции Шеварднадзе, никакой Саакашвили не смог бы отыграть идею коррупции или воссоединения грузинских земель. Если бы в Киеве не было вечного противостояния двух национальных проектов - интегристского-пророссийского и суверенного-прозападного, которое так искусно было переведено в плоскость аппаратной интриги, Ющенко и Тимошенко, скорее всего, так и остались бы вдохновителями акций вроде «Украина без Януковича». И если бы Милошевич не отправился в косовский поход, югославская оппозиция еще долго бы оставалась в роли нынешней белорусской.

Лукашенко за минувший год окончательно снял все вопросы. Белорусская элита, даже в вечном страхе перед президентским гневом, совершенно не торопится искушать судьбу. А единственный из тех, кто мог на это решиться, бывший министр внешнеэкономических связей Михаил Маринич, который мог бы обратить на себя благосклонное внимание белорусской номенклатуры, уже сидел в тюрьме. Симбиоз с Россией, как показал прошедший год, не только чрезвычайно выгоден и беспроигрышен, но вполне представим как подлинный суверенитет. При нынешней модели власти в России такому положению вещей ничего особенно не угрожает, разве что какой-нибудь российский дефолт, который, как и смена модели, пока не предвидится. Угрозой Европе Лукашенко не является - так, enfant terrible, ничего особенного.

Ресурс личности кажется неиссякаемым, по крайней мере, в Беларуси более никто с такой звериной страстью не хочет быть президентом.

Год Беларуси - это жирная черта под короткой историей оранжевых революций.