Гацура-Яворская о соседках по камере: «Они держатся. Не распускайте сопли ради них»

Правозащитница, директор просветительско-социального общественного объединения «Звено» Татьяна Гацура-Яворская 15 апреля была освобождена из СИЗО после 10 дней заключения.

6 апреля ее задержали, а дома провели обыск в рамках расследования уголовного дела о массовых беспорядках. По словам ее мужа, в постановлении на обыск была указана ч. 3 ст. 293 Уголовного кодекса (Обучение или иная подготовка лиц для участия в массовых беспорядках).

Выйдя на свободу, Татьяна написала о своих соседках по камере. Эта история собрала более 150 репостов.

— Очень тяжко, но это только начало моей личной трагедии. Всем огромное спасибо за помощь и поддержку — с детьми, собакой, за пельмени и блинчики, сообщения и репосты. Обязательно всем отвечу, просто пока я без компа и не успеваю рассказывать про ситуацию нашим и украинским журналистам. Изменить мой статус с подозреваемой на обвиняемую можно в одну минуту и снова закрыть в СИЗО, но все равно немного чувствую себя дезертиром — странным образом я вышла, а другие остались там.

Хочу рассказать вам о моих соседках, с которыми мне очень повезло.

Марфа Рабкова — концентрация самоотверженности и силы воли. После звонка на подъем в 6 утра многие стараются урвать 5 минут, понежиться. Маша сосредоточено сразу встает, застилает свою кровать по правилам, меняет одежду и до 10 вечера в перерывах между прогулками, едой и общими делами читает книги и пишет письма.

В теперешнюю камеру она попала после 25 марта, которое они отпраздновали всей камерой вплетя бело-красные цветы из бумаги в волосы и рапортнув на белорусском. 26 всю камеру расформировали.

Ни один грамм тела не допускает согласия в обвинениях. И, кстати, Маша похудела примерно на 12 кг за свой срок (ей очень нравится её форма сейчас). Точно никто не знает — весов нет.

Юля Слуцкая. Самая большая тяжесть в камере — отсутствие самореализации. Активный человек, менеджер, который не привык тратить время попусту. Насколько это возможно в сложившихся условиях работает хотя бы над собой — следит за питанием, не пропустила ни одного дня, чтобы сделать физические упражнения на пресс, руки, ноги, растяжку, учит польский.

Старательно отвечает на письма, пишет отдельно благодарность за каждую посылку.

Тоня Коновалова (работала в штабе Тихановской) — необъявленный лидер камеры. Если в чем-то сомневаемся, задаем вопрос Тоне, слушаем ее команды разобраться с порядком в вещах или общей свалкой еды.

А Тоня заботится о нас — всегда пересчитает для раздатчиков кому порцию, кому просто пустая миска, встает утром и начинает кипятить воду в наших кружках. Она сидит с сентября, муж — с октября, дети с бабушкой уехали. У Тони суд в следующий вторник.

Маша — бывшая студентка Академии искусств, задержана за ТГ-канал. Красивая, худенькая, принципиальная. Редко улыбается, но очень искренне. Просила передать на волю, что никто не сломлен. С Тоней они сидят вместе полгода и, наверное, останутся подругами на всю жизнь.

Анжелика Борис — человек, который все принимает с благодарностью. Тюрьма — ну значит буду сидеть, плохой обед — ну значит пропустим, громко или тихо телевизор—не важно. Ей никто и ничего не мешают, она никому не приносит малейших неудобств.

Всегда улыбается, всегда в хорошем настроении. Учит желающих польскому — «вечарова порция гувна на бт» (простите, это неточно, я пропускала уроки). На самом деле, она, правда, учит польскому, начиная с алфавита. Когда я выходила, они переходили к построению фраз, накопив словарный запас.

Прошлой ночью не могла уснуть до 4 утра — возбуждение, стресс, неизвестность, но еще и мысли, что они там, а я тут. Теперь я знаю твердость матрасов, вкус воды и еды, распорядок и правила перемещения, как выглядят внутренние дворы для прогулки и реснички на окнах. Изо дня в день, месяц за месяцем.

Не волнуйтесь, они держатся. Пожалуйста, держитесь и вы. Не распускайте сопли ради них.

Еще раз всем спасибо за поддержку. Простое человеческое.

Помощь, к сожалению, мне еще понадобится…

Яворский: «Допрос был неприятным, сопровождался психологическим и физическим насилием». А в «Звене» — второй обыск, с издевкой