Доктор Мартов: «Из средств защиты не было ничего — даже лицевых марлевых масок в нужном количестве и по размеру»

Доктор Мартов. Фото «Имена»

Будучи завотделением анестезиологии и реанимации Витебской больницы скорой помощи, Владимир Мартов одним из первых рассказал о реальной ситуации с эпидемий коронавируса и проблемах медицины в Беларуси. Весной 2021 года с «неудобным» врачом не продлили контракт. Но проблемы в отношениях власти с covid-19 никуда не делись.

По словам доктора Мартова, четвертую волну коронавируса в Беларуси встретили так же — не подготовлено и бессистемно — как и первую в 2020-м. Как все начиналось, были ли на самом деле врачи обеспечены СИЗами и как чиновники от медицины лукавили обществу, врач рассказал в первой программе цикла На войне с covid-19 у наших коллег. Выбрали ключевые фрагменты, о которых важно знать каждому белорусу.

— В конце февраля 2020 года до нас доносились только отзвуки далеких «боев». Мы искали информацию, спрашивали у коллег, что и как, узнавали подробности от своих людей за рубежом. 5 марта я опубликовал на ютуб-канале «Медицинская литература» достаточно оптимистичное сообщение, наивно надеясь, что в отличие от эпидемии гриппа 2009 года, эту пандемию мы встретим лучше — и интеллектуально, и организационно...

В Витебске первых пациентов, прибывших из Италии, приняла областная инфекционная больница. Пациенты были своевременно изолированы, вспышку погасили, самый тяжелый пациент, топ-менеджер «Марко», попал на искусственную вентиляцию легких, а на его спасение были брошены лучшие врачи-реаниматологи области, был организован индивидуальный подход — в итоге его спасли в прямом смысле слова.

А в это время в Витебск возвращались из поездок многие и многие, привозя с собой вирусы. Этих больных становилось все больше, заболевали семьями. А инфекционная больница была забита контактами первого уровня — даже не больными, а просто изолированными…

— Пациенты с коронавирусной пневмонией попадали в стационары, в которых еще продолжались плановые операции, и эти отделения становились очагами дальнейшего распространения инфекции.

Все чаще симптомы ОРВИ означали высокозаразную новую вирусную инфекцию. Подтверждение ее запаздывало, страдало неточностью — и медперсонал в первом окопе, лишенный средств индивидуальной защиты, слег поголовно.

Потом мы обсуждали эту ситуацию с одним профессором. «А что вы хотели? — сказал он. — Если санстанция была приучена к сокрытию инфекций, а не к их выявлению и контролю, какая после этого эпидемиология?».

...В марте 2020 года ВОЗ объявила распространение коронавирусной инфекции пандемией. Власти Италии ввели первые ограничения на поездки по стране, в Чехии ввели чрезвычайное положение, канцлер Германии объявила гражданам, что болезнь затронет как минимум 60% населения, даже в Украине закрыли на карантин все учебные заведения.

А в Беларуси Александр Лукашенко заявил, что не надо сеять панику и бегать по аптекам, маски, мол,  должны носить только больные, чтобы не заражать окружающих, и предлагал «травить вирус» водкой, сухой сауной и трактором.

Доктор Мартов вспоминает: грипп тогда «свернулся» очень быстро, буквально за пару недель, и на смену ему пришел коронавирус. В Витебском кожвендиспансере, куда начали госпитализировать больных с пневмониями, поручили срочно организовать точки подачи кислорода, но технических возможностей быстро решить проблему просто не было.

— Потом наступил знаменательный для меня день 22 марта. Накануне я вернулся из деревни и очень переживал, как впервые войти в инфекционный госпиталь. Снились кошмары. Но я понимал: нужно выдвигаться на помощь дерматовенерологам, а то что они будут делать одни с пневмониями?..

Через несколько дней дерматовенерологов «усилили» терапевтами. Помощь была очень важной.

Когда я приехал в КВД, из средств защиты не было ничего — даже лицевых марлевых масок в нужном количестве и по размеру. Перчатки, фартуки, халаты были в наличии, тапочки и халаты — свои. Что такое СИЗ, он же противочумный костюм, даже не слыхивали.

— Для дежурства в КВД я выбрал коллег, кого не жалко: себя (мне был 51 год), Шипунова — 57, и Плюшкова — чуть меньше 50. Через неделю Шипунов заболел, но отлежался и через неделю вернулся в строй. Мои коллеги называли его «бессмертный» и Дункан Маклауд.

Похожие ситуации случались еще с несколькими коллегами, когда они столкнулись без защиты с коронавирусными пациентами: плохо, даже несколько дней, но «перетоптались».

— В лечении пациентов с тяжелой коронавирусной инфекцией для благоприятного исхода очень важно было правильно себя вести. Позже мы сравнивали болезнь с восхождением на Эверест (кстати, Шипунов — горный турист и хорошо знает, что такое кислородное голодание). На вершине никто не делает зарядку, и основной ресурс — это кислород и экономия сил.

Периодически в КВД заканчивались необходимые лекарства. Парацетамол и антибиотики передавали из больницы скорой помощи целыми коробками. Из тех, кто принял первый удар «с одной винтовкой на троих», многие тогда заболели, в том числе начмед и его жена, тоже медработник. Они выжили…

В это самое время Лукашенко играл в хоккей и говорил, что не видит вирусов на арене. До первой официально зарегистрированной смерти, паники и подъема первой волны коронавируса оставалось всего ничего.