«Чемпионом в соцсоревновании ведомств Минюст не был»

Накануне в отставку был отправлен министр юстиции Олег Слижевский (переходит на работу в МИД). На этой должности он находился с 2011 года.

Юрист Юрий Чаусов в соцсетях вспомнил, какие надежды с назначением Слижевского в свое время высказывал ряд негосударственных организаций. Сейчас почти все они ликвидированы. 

«Филин» поговорил с Юрием Чаусовым о роли Минюста в прошлом и в настоящем.

– Тогдашний документ отражает совсем другие настроения, которые были в обществе того времени, хотя это и было после разгрома Плошчы-2010 во время политической заморозки. Но сами отношения между неправительственными организациями и государственными органами были далеки от той ситуации, которая образовалась сейчас.


Естественно, большого оптимизма от назначения Олега Слижевского не было. Дело в том, что он долгое время возглавлял управление негосударственных организаций Минюста, лично участвовал в кампании ликвидации общественных объединений в 2003-2005 годах. Но и надежды были – ведь Минюст возглавил человек, который напрямую в течении ряда лет занимался сектором НКО и был непосредственно знаком с проблемами права и правоприменения в этой сфере.

В самом письме, которым НКО в начале 2012 года дали своеобразный «наказ» новоназначенному министру, было несколько пунктов. Теперь, через десять лет, я ретроспективно пересмотрел его, и могу заключить, что прогресс по некоторым пунктам есть неоспоримый.

Был дан импульс работе общественных комиссии по наблюдению за местами заключения, в том числе с участием БХК и Могилевского правозащитного центра, был прогресс по диалогу относительно усовершенствования законодательства (в том числе так и не был принят закон о некоммерческих организациях, против которого многие НКО выступали).

Точечные улучшения отдельных норм права, затрагивающих НКО, как отмена уголовной статьи 193-1 за деятельность незарегистрированных организаций, вывод анонимных пожертвований из сферы деятельности законодательства об зарубежной помощи, они также при Слижевским осуществлялись.

Это не о системных изменениях, а о точечных, но они копились и приводили к качественным изменениям. К примеру, система регистрации субъектов хозяйствования была либерализирована и Минюст не препятствовал развитию сектора НКО в форме частных учреждений.

Юрий Чаусов, архивное фото

Конечно, не все из указанных в обращении 2012 года пяти пунктов имеют значительный прогресс. Например, в плане регистрации общественных объединений мало что изменилось. Многие организации не регистрировали.

Но, например, «Гендерные перспективы», «Либеральный клуб», «Говори правду» и многие другие получили регистрацию и именно в форме общественных объединений.

Если вспомнить десятилетие 2000-х, то тогда каждая регистрация нового независимого общественного объединения была событием, чуть ли не праздником.

В 2010-х, пускай это и не было обычным явлением, отказы оставались распространенной практикой, но каждый год регистрировалось примерно сотня новых организаций, в том числе и по-настоящему независимых структур гражданского общества. Именно благодаря этому к 2021 году число общественных объединений в Беларуси впервые превысило планку в 3000 организаций (сейчас их уже опять меньше, именно в силу этой ликвидационной кампании).

В новую эпоху 2020-2021 годов министерство юстиции не было в авангарде репрессивных мер. Надо понимать, что сейчас происходит конкуренция разных государственных институтов, кто больше пользы принесет «новой Беларуси», той системе, которая сейчас строится в стране.

Условно говоря, КГБ конкурирует с МВД, прокуратура со Следственным комитетом и т.д.

Между ними идет социалистическое соревнование, и Минюст чемпионом в этом соревновании не был, причем не был отличником даже в тех дисциплинах, которые относились к его парафии.

К примеру, в отношении НКО до лета 2021 года ограничения и кейсы привлечения к ответственности скорее были инициированы ДФР, прокуратурой, местными исполкомами, а не профильным министерством юстиции.

С начала сентября 2020 года несколько раз руководитель государства говорил о перерегистрации политических партий, или как-то по-другому давал указание их «просеять». Это произошло после того, как год назад 10 политических партий, причем как лояльных, так и оппозиционных, подписали обращение относительно ситуации в стране.

Лукашенко на это отреагировал очень нервно, призывал Минюст вмешаться и разобраться.

И действительно, органами юстиции год назад началась сумасшедшая проверка партий, требовались самые разные документы. Большинство партий получили предупреждения. Та проверка была беспрецедентной, но все это происходило в более-менее понятном нормативном формате, и к ликвидации или приостановлению деятельности партий не привело.

Да и проект новой редакции закона о партиях был отозван из парламента, но «завис» в правительстве, а ведь это домен ответственности Минюста. Возможно, это было сочтено какой-то безынициативностью, которая граничит с либерализмом. Особенно в контексте, что Лукашенко дал команду еще год назад разобраться с политическими партиями, а их как было 15, так и остается на данный момент 15.

Другое дело, что нужна не только регистрация, но и возможность для деятельности, а усилиями репрессивного аппарата ее стало совсем мало. Лидер ОГП Николай Козлов осужден на три месяца ареста, лидер Партии БНФ Рыгор Костусев уже полгода в СИЗО КГБ, другие лидеры оппозиционных партий прошли через аресты, как и сотни активистов. Но Минюст к этой ограничительной практике имеет мало отношения.

К примеру, вот есть пенитенциарная система, когда в мае в заключении погиб член сойма Партии БНФ Витольд Ашурок. Через некоторое время министерство юстиции инициировало визит наблюдательной комиссии с участием председателя БХК Олега Гулака в шкловскую колонию. Наверное, такие инициативы не могли быть осуществлены без политического решения, но их результаты скорее всего не были одобрены.

Идет конкуренция разных ведомств. Этот тезис подтверждает и то, что на должность министра юстиции назначен человек из МВД, с другой сферы. Такое бывает, но это необычно. Для Минюста был бы более логичным кадровый обмен с Генеральной прокуратурой.

Долгожительство на должности министра для Слижевского могло выйти боком: он пришел, когда были одни правила игры, а сейчас, в «новой Беларуси», совсем другие. Появилась нужда в других кадрах, которые более соответствовали новому курсу.

По моим оценкам, Олег Слижевский — скорее, исполнитель, он почти никогда не выступал с новыми инициативами, был осторожен и в этом отношении скорее консервативен. Если Минюст что и инициировал, то через заместителей или структурные подразделения. Это было видно даже по заседаниям Центральной комиссии по выборам — там он почти никогда не занимал активную позицию. Даже на сугубо юридические вопросы там он говорил не много.