Анна Хитрик: «Я жалею, что ломала ребенка, слушая чужие советы»

Ее называли новой Чулпан Хаматовой и пророчили блестящее будущее в Купаловском театре. Ярко заявив о себе на сцене, актриса Анна Хитрик вышла замуж за молодого коллегу Сергея Руденю и родила сына Степана.

В конце января мальчику исполнится 5 лет. Ане пришлось отказаться от ролей: в три года ее Степе поставили диагноз «аутизм». Что это за болезнь такая, слабо представляли даже врачи, и Аня поначалу махнула рукой, решив, что ребенок трудный, капризный, порой гадкий, и его, как советовали окружающие, надо ломать. Чем все обернулось, за какую ошибку она винит себя сильнее всего и как из-за состояния сына чуть не разрушилась ее семья, Аня откровенно рассказала в интервью «Комсомолке».

- Аня, в интернете пишут, что аутизм – это расстройство психики и поведения, когда ребенок замкнут, не реагирует на окружающих, или, наоборот, делает, что хочет, не глядя на последствия. Хорошо, что в нашем детстве слова «аутизм» не было, треть страны ходила бы с диагнозом. Зная твою неуемную энергию, подозреваю, что и ты в детстве была не очень удобным ребенком?

- Ты права, я была чудовищем (улыбается), так говорила мама. Но у Степы была истерика на полу не потому что «Я хочу!», как у многих. Таких детей можно переломать, переждать, поставить в угол – и это сработает.

Дети с аутизмом могут валяться на полу только потому, что в соседнем здании кто-то делает ремонт. Или потому, что мама попросила дать ей руку, чтобы перейти улицу.

Научившись говорить, ходить в туалет, развиваясь, как обычный мальчик, в какой-то момент Степа перестал все это делать. Навыки, которые сформировались к двум годам, напрочь исчезли.

Это было страшно. Первые три месяца я считала, что сын – страшное чудовище, как, наверное, и я в детстве. Бабушки советовали ставить в угол, потом – не обращать внимания. Первое время мы так и делали, но становилось хуже.

Дошло до того, что сын вообще перестал говорить, отказался ходить в туалет по любой нужде, хотя до этого просился даже ночью. Нес ересь, психовал, что я его не понимаю, а я была в ужасе.

Он видел в подъезде незнакомую женщину и не мог зайти с ней в лифт! Это был страшный уровень истерики, когда ты понимаешь, что твой ребенок сейчас, наверное, умрет, ему по-настоящему страшно. Испугавшись, женщина пулей вылетала из лифта.

Мамы в песочнице оборачивались, когда Степа долго и монотонно повторял одно и то же странное движение или фразу, смотря сквозь предмет. Он не понимал, что такое игрушки, хоть ими обставлено полкомнаты, – вдруг хоть какая понравится?

Мы ушли из садика – там думали, что он глухой, он перестал отзываться на имя. Все решили, что Степа гадкий мальчик и его надо ломать, но становилось хуже. И в какой-то момент я задумалась: зачем я наказываю своего ребенка, когда он, например, бьет себя, получается, наказываю его за наказание?

«Мне советовали терпеть или дать по попе»

- Слышала от читателей как слова поддержки в твой адрес, так и непонимание: надо не выносить сор из избы, а перетерпеть – год, два, десять – так многие делают. Почему ты не побоялась рассказать, что у твоего Степы аутизм, ведь у него легкая степень и внешне это не заметно?

- Да, мне тоже советовали терпеть или «дать по попе». Но есть такое выражение «терпелка сломалась». Так вот у меня боялка сломалась. Дело даже не в боязни, а в стыде за собственного ребенка и за себя.

Вначале было стыдно, что я родила какого-то не такого, было стыдно, что у меня или у мужа не такие гены. Стыдно, что сын валяется в луже, бьет себя или меня, становится на подоконник третьего этажа, чтобы выпрыгнуть… Сразу думаешь: «Ой, только бы никто не увидел!».

А потом страх прошел: почему я должна стыдиться своего ребенка? И что я должна перетерпеть: ждать, пока он станет окончательным инвалидом, поить таблеточками, запереть на балконе и держать там всю жизнь, чтобы никто, не дай Бог, не увидел?

Но я своего ребенка люблю, обожаю и краше, умнее его для меня нет. И для того чтобы мой ребенок пошел, как говорят, в обычную школу, поступил в обычный институт и влюбился в обычную девочку, нужно работать с ним не просто в домашних условиях, запрятав, а бороться за него другими способами.

Мне плевать, что подумают люди, это моя жизнь, и я сделаю все, что от меня зависит.

- У моей знакомой ребенок с похожим поведением, и психолог ей сказал, что она недодала ребенку любви в первый год жизни – работала, оставив дите на нянек. Вот ребенок и отомстил: теперь ненавидит весь мир вместе с мамой…

- Вот в этом меня точно нельзя обвинить! Мы с мужем растили Степу сами, без нянь и бабушек. Степа всегда был со мной.

Если я ехала на гастроли в Москву, сын и муж ехали со мной. Не виделись только во время концерта, в антракте воссоединялись. Я виню себя в том, что заметив первые признаки болезни, я стала слушать людей. Никогда нельзя идти на поводу. Не потому, что они плохие, а потому что это твой ребенок, и ты должна была почувствовать.

- А что тебе говорили наши врачи?

- Держитесь, крепитесь, рожайте здорового. Такое говорят всем мамам, у которых дети с особенностями. Еще прописывали Степе успокоительное.

Я спросила, что дальше. Мне ответили: «Будем увеличивать дозировочку». Этот препарат должен был сделать моего сына спокойным и удобным обществу. А одна психолог, которая занимается с детьми с особенностями развития, даже сказала: «Приходите, когда у него будет нормальное поведение!».

«Для пиара мне проще было бы побриться налысо»

- Что ты ответишь тем, кто считает, что ты просто решила попиариться за счет ребенка, «наверное, карьера в театре пошла на спад»?

- Глупость. В театре у меня все хорошо, замечательный худрук, к которому я пришла и сказала: «У моего ребенка такой диагноз, я хочу отказаться от некоторых ролей».

Знаешь, как дико тяжело отказываться от ролей? Но я ушла из многих спектаклей, меня заменяют – все для того, чтобы я могла заниматься Степой и помогать другим таким детям. Чем теперь ежедневно и занимаюсь в Минском благотворительном центре помощи аутичным детям, практически бесплатно.

Для пиара проще было бы побриться налысо – внимания было бы больше. Не думаю, что кто-то, узнав, что у меня ребенок с аутизмом, придет на мой концерт или спектакль…

Я записываюсь на различные курсы, консультации по аутизму, это очень дорого. При этом живу на зарплату в три с половиной миллиона, муж приносит пять. Мы живем в арендной квартире, плюс платим за садик, всевозможные развивающие кружки, чтобы учиться быть в коллективе. Если это пиар – то дураки, вы, ей Богу, люди…

- Степе скоро 5 лет, вы ему что-то объясняли про его состояние?

- Пока нет. И я верю в то, что когда он лет в 7-8 спросит меня: «Мама, а почему?», я смогу ему сказать: «Врачи ошиблись, сынок, с тобой все в порядке!»

Все к этому идет, за год произошли огромные изменения: люди, которые не знают про Степин диагноз, в том числе и врачи, видят обычного мальчика. Степа уже ходит в обычный детский сад в интегрированную группу. У него есть друзья и девочка, которая ему нравится.

Я знаю, что, если я полностью уйду из театра, из своей музыкальной группы и посвящу себя ребенку, он восстановится, мы снимем диагноз, уже сейчас я вижу результат. Но если я доведу его до «нормы», отказавшись от всего, то потеряю себя и невольно буду его в этом винить. Поэтому сейчас стараюсь находить баланс.

«Врачи в Израиле вернули мне ребенка и семью»

- Так занимайся своим Степой, работай в театре, выступай с группой, почему ты отказываешься от этого ради занятий с чужими детьми?

- Если не я – то кто? Я вижу, что могу помочь, что получается. Мало быть хорошим психологом, нужно уметь найти подход к каждому ребенку. Я не знаю всей теории, но благодаря навыкам, полученным в театре, я знаю, как увлечь ребенка, как удержать его внимание.

Не каждая мама может заниматься со своим ребенком, и не каждый ребенок захочет заниматься со своей мамой. Плюс я применяю знания, которые получила во время месячного пребывания в Израиле, в центре помощи детям с аутизмом.

- Ты ни разу не пожалела, что отдала кучу денег за ту поездку?

- За четыре недели мы потратили порядка 17-ти тысяч долларов. Для нас это огромная сумма. Но когда я поняла, что мы зашли в тупик, и что больше не буду никого слушать, мы ее нашли, собрали по всем родственникам, одолжили и поехали. И я ни разу не пожалела!

Там мне вернули ребенка, и я сама научилась многому. То, что они сделали с моей головой, с моим сердцем, с моим мужем… Мы ехали на пике семейного конфликта, было ощущение, что если в Израиле не помогут, вернувшись, мы, разойдемся.

- Знаю, что в подобных ситуациях многие семьи рушились, родители не выдерживали взаимных обид, упреков. Вы справились?

- В тот момент было сплошное чувство вины: будто бы я родила ему нездорового ребенка или он мне родил нездорового ребенка. В Израиле нам ввинтили мозг на место. И научили смотреть на нашего ребенка по-настоящему: без успокоительных, без конфет, уговоров и плясок вокруг. Он их кусал, царапал, сопротивлялся, а они в ответ улыбались. Улыбались и искали, и нашли то, из-за чего он согласился выйти из своего агрессивного мирка.

За первые три дня у меня в прямом смысле слезла кожа, на нервной почве начался гормональный сбой. Израильские врачи нашли в сыне то, чего он действительно хотел и из-за чего начал меняться.

- Неужели в Беларуси психологи не смогли – за такие-то деньги! – научить ребенка общаться, не кусаться, не плеваться, реагировать, неужели все это получилось благодаря Израилю?

- Перед поездкой я обошла всех, мы были везде. Мне стыдно признаться, но да – я увидела своего ребенка, смогла его понять и принять, а также не разойтись с мужем – благодаря Израилю. У нас тебе объявляют диагноз и оставляют с ним наедине, и это огромная травма не только для детей, но и для родителей…

Если честно, все интервью на эту тему нужны не мне, а центру и родителям других детей с особенностями развития. Я хочу, чтобы они поняли: жизнь их детей можно изменить. К сожалению, кто-то придумал всех научить, что не такой, как мы – равно больной, и я буду с этим бороться.

Наш центр – это две маленькие холодные комнаты у кольцевой. Мы работаем каждый день, и по субботам тоже, занимаемся индивидуально с 12-ю детками, а хотим – с 300. Для этого мы будем просить министерство образования, министерство здравоохранения и Мингорисполком – любые ведомства, которые в силах поддержать, в том числе финансово взять на себя хотя бы треть наших расходов. Остальное родители деток с аутизмом каждый день оплачивают и делают для своих малышей сами.

7 советов от Анны Хитрик родителям непослушных детей

1. К самому трудному ребенку можно найти подход, важно присмотреться, понять, что ваш малыш – уникальный.

2. Перед тем, как просить ребенка измениться, подумайте, что вы можете предложить ему сами: найдите то, что важно для ребенка, чего он действительно хочет.

3. Если ваш ребенок зашелся в истерике – ни в коем случае не кричите, не проявляйте агрессию, будет только хуже. Попытайтесь понять, что вызвало истерику, чтобы изменить ситуацию в будущем.

4. Станьте своему ребенку не просто другом, а необходимым поощрением.

5. Полюбите своего ребенка таким, какой он есть, поощряйте хорошее, а плохое игнорируйте.

6. Подкуп конфетами, машинками и другими плюшками не решают проблему, а лишь провоцируют новую.

7. Все советы хороши, но в первую очередь слушайте не других, а себя и своего малыша.

Помочь БОО Центр помощи аутичным детям можно финансово.

При перечислении средств на р/с в колонке «Вид платежа» указывайте: «Благотворительное пожертвование»

«БСБ Банк» ЗАО, код 175

Р/C 3135000701005

УНН 194902802