Общество

Семен Печенко

Активистка из Белоозёрска: «В маленьком городе мы словно мишени»

Ирина Грищук рассказала «Салідарнасці» о горячей кампании 2020-го и о том, что сейчас происходит в ее городе.

Активистка движения «За Свабоду» Ирина Грищук — коренная жительница Белоозёрска. Говорит, что по документам она третий ребенок, рожденный в рабочем поселке Березовский (первое название города), построенном для работников ГРЭС. С 1999-го и до самой пенсии отработала на станции.

В политической и общественной жизни города Ирина участвует с момента избрания президентом Александра Лукашенко. Работала в команде Юрия Губаревича, уроженца Белоозёрска, одного из основателей демократического движения в городе в начале 2000-х.

События 2020-го стали для нее неожиданностью:

— За эти годы в нашем городе ничего подобного не происходило, — говорит Грищук. — Летом 2011-го мои дети хлопали в ладоши в Минске, а в Белоозерске даже молчаливых протестов не припомню. И то, что произошло в ночь с 9 на 10 августа, стало для меня огромным открытием.

«Я разлюбила свой народ»

В кампанию-2020 Ирина Грищук шла после большого перерыва. Начиная с 2010-го и до весны прошлого года, она была лишь сторонним наблюдателем.

— Не то чтобы я согласилась с происходящим в стране. Просто я — возможно, некрасиво так говорить — разлюбила наш народ. Он был для меня без гордости, без достоинства.

К такому разочарованию активистка пришла за годы общественной работы:

— Я узнала наших людей изнутри, и в какой-то момент опустились руки. Я поняла, что из болота не вытащишь бегемота, пока он сам этого не захочет.

По словам женщины, в небольшом городке она чувствовала себя белой вороной. Доводилось сталкиваться и с нападками: «Называли бээнэфовкой, говорили, что я продалась Америке. Бросали всякое в почтовый ящик».

— Я даже и не думала, что буду участвовать в президентской кампании. У меня пятеро внуков, которых я забираю к себе на лето на дачу. Ухаживаю за престарелой мамой. А тут еще и коронавирус, которого мы все боялись. Но позвонил Губаревич, и я поехала в Березу на праймериз. Послушала Павла Северинца, Ольгу Ковалькову, Николая Козлова и других участников кампании, и словно окунулась в прошлую жизнь.

«Не могла остаться в стороне»

За это фото у мемориала Романа Бондаренко жительница Белоозёрска трое суток провела в ИВС. Фото из архива героини

В мае Ирина Грищук решила записаться в инициативную группу Виктора Бабарико. Говорит, что просто не смогла остаться в стороне, так как хорошо понимала, чем рисковали идущие против Лукашенко люди: «Это сродни камикадзе».

Ирина успокоила родных, что не будет ходить по квартирам:

— Я для себя решила, что хотя бы двадцать пять подписей соберу, да хоть бы и у соседей по даче, через забор. И это будет мой вклад. Дала объявление в фейсбуке — и понеслось.

Активистка говорит, что раньше такого не видела, при том, что ей есть с чем сравнивать. Люди сами ее находили в городе, на даче. Телефон Грищук все это время не умолкал.

— Когда сбор подписей завершился, я решила продолжить – наблюдателем.

«У меня был самый ответственный участок в городе»

Ирина убеждена, что видео, на котором ее выводит с участка наряд милиции, сыграло едва ли не решающую роль в дальнейших событиях в городе.

Грищук была наблюдателем на участке №13, который размещался в городском дворце культуры. По словам брестских правозащитников, она зафиксировала ряд нарушений.

6 августа у наблюдателей в фойе забрали стулья. Ирина пошла за стулом в комнату диджея, что находилась рядом с залом для голосования. Председатель комиссии расценил это, как повод для лишения ее аккредитации.

На следующий день Ирину с участка вывел наряд милиции. Из ДК ее увезли в Березу, но суд в тот день не состоялся.

9 августа

— В тот вечер мы не знали о том, что творилось в Минске, — вспоминает Ирина Грищук.

Вечером в Белоозёрске основные события развивались у ДК. По городу ездили авто с флагами и сигналили, проезжая мимо участков для голосования.

По словам Грищук, комиссию во главе с председателем, которые долго не могли подсчитать голоса, милиция эвакуировала из участка.

А независимых наблюдаталей — ее и Владимира Зубрицкого — милиция после вывоза комиссии не выпускала с участка.

— Нам поставили условие, что отпустят лишь тогда, когда разойдется толпа. Или я выйду и призову всех разойтись. Люди, в свою очередь, говорили, что уйдут тогда, когда выпустят нас.

У Ирины сложилось впечатление, что местная милиция словно провоцировала конфликт. Можно было все сделать спокойно, не затягивая до полуночи. Тем более, что согласно подсчетам комиссии Светлана Тихановская на этом участке набрала 52%.

Короткая оттепель. Затем время репрессий

Стоп-кадр видео из административного дела. Предоставлен для публикации Ириной Грищук

Первое время после выборов, как и везде в Беларуси, в Белоозёрске проходили акции — шествия, цепи солидарности.

— Мы собирались каждый день по вечерам. Пришли с работы — и на площадь. Пили чай, обсуждали новости, пели песни.

А потом нас стали постепенно окружать. Милиционеры появлялись, фотографировали нас, записывали. Начались задержания, аресты и штрафы.

Ирину судили за неповиновение требованиям должностного лица (история с выдворением с участка для голосования) и за события августа — участие в цепи солидарности и шествии по городу.

В ноябре на нее составили протокол за пикетирование. По словам Грищук, она заступилась за парня-анархиста, который вышел на площадь с черным флагом, но в итоге «стала участницей несанкционированного пикета».

15 ноября Ирина сфотографировалась на Площади Перемен в Минске и опубликовала фото в соцсетях. Итог — новый протокол, и трое суток в ИВС.

Жилье активистки дважды осматривали милиционеры, у нее забирали в залог будущего штрафа взятый в кредит телефон.

— Я уже не считаю собственную квартиру своей крепостью, да и телефоном после возвращения его из милиции пользоваться боязно, — говорит жительница Белоозёрска.

В Минске Ирина бывала с группой поддержки в судах по административным делам. И вот что ее удивило:

— Сидим у кабинета, люди уточняют, у кого на какое время назначено. Один говорит: у меня на 10.30. Второй говорит, что у него суд в 10.20. Словно это прием по талону у доктора…

По ее словам, в Берёзе суды над активистами длятся часами, по нескольку заседаний: «Мы себя отстаиваем, подаем апелляции».

Хождение по мукам

Чтобы избежать арестов и штрафов, местные активисты стали подавать заявки на проведение санкционированных мероприятий. Но, если заключить договоры с коммунальными службами и медиками не составляло труда, то с милицией все было гораздо сложнее.

— Иногда целый день сидишь под кабинетом ради подписи и можешь не дождаться. Один раз я все же смогла заключить договор с милицией. Но тут уже райисполком отказал: якобы у них другое мепропритие в тот день было запланировано.

А потом у Ирины Грищук появился протокол по статье 23.34, и по закону она больше не могла подавать заявки.

— Тогда наши активисты стали по очереди подавать заявки еженедельно. И их тоже стали преследовать. За чаепитие, за наклеенную листовку. Пошли осмотры квартир, профилактические беседы. Очень сложно бороться в маленьком городе. Маска тут не спасет. Мы все друг друга знаем. Активисты здесь под прицелом, как открытые мишени. Страшно на улице остановиться на минуту, чтобы не расценили это как пикет.

Компромат на имя Кочановой

Активистка говорит, что недавно кто-то от ее имени отправил в Администрацию президента, на имя Валерия Вакульчика, Натальи Кочановой и министра юстиции Олега Слижевского «компромат» на местных чиновников.

О письмах активистка узнала случайно.

— Они были тяжелые, и почта вернула их мне с пометкой о необходимости доплатить по 10 копеек за каждый конверт.

В итоге Грищук обратилась в Следственный комитет с заявлением о подделке ее подписи и отправке корреспонденции от чужого имени.

По ее мнению, за анонимками может стоять кто-то из представителей местных властей. Тот, кто боится засветиться и использует в своих целях оппонентов.

Кроме того, Ирина ждет итогов проверки правомерности ее удержания на участке после завершения голосования:

— Сколько уже времени прошло, а результатов все нет.

«Будет новый взрыв»

Остановка общественного транспорта, окраина Белоозёрска, осень 2020-го

— Те люди, которые выходили в августе, они остались. Кипение продолжается, но уже под крышкой. Пару не дают выйти, — говорит жительница Белоозёрска. — Людей задерживают за репосты, отлавливают админов чатов, возят на детектор лжи.

Ирина убеждена, что если бы людям давали свободно высказываться, можно было бы избежать очередного взрыва. Но при той политике, которую проводит власть, новые протесты – раньше или позже – неизбежны.

Оцените статью

1 2 3 4 5

Средний балл 5(75)