«А вдруг к нам обратятся белорусы, которые тоже устали есть хамон и пармезан?»

Картины ожесточенной битвы ржавой сельхозтехники с импортным продовольствием, развернувшейся на госграницах России, способны ввергнуть любого здравомыслящего человека в состояние глубокого шока.

То, что в не понаслышке знакомой с голодом стране фрукты размазываются по земле бульдозерами, а мясо и сыры сгорают в печах, явно не поддается пониманию. Впрочем, дальше будет еще масштабнее: на таможенных пунктах поставят крематории, пармезан скормят червям, а мясокостной мукой из импортной свиньи будут кормить свинью российскую.

«Уничтожается не еда, а какая-то страшная субстанция»

Силясь осмыслить происходящее, похожее на воплотившийся в жизнь постмодернистский роман, корреспондент «БелГазеты»н побеседовала с известным российским журналистом Сергеем МОСТОВЩИКОВЫМ.

- Петиция против уничтожения еды в России на сайте Change.org набрала уже более 250 тыс. голосов. А вы там подписались?

- Нет, я ничего не подписывал. Эти обращения бессмысленны, лишены практической силы и не имеют никакого отношения к исторической реальности. Протестовать таким образом бессмысленно - сейчас в России можно пойти в крестовый поход только против еды. Других не предполагается.

- Как, на ваш взгляд, в скором будущем преобразится ландшафт российской госграницы из-за многочисленных крематориев, полигонов, дробилок и тонн червей, поедающих пармезан?

- Думаю, мы находимся в начале этого волнительного пути, а впереди нас ждет множество открытий. Нам еще многое предстоит увидеть - к примеру, концентрационные лагеря еды, карательные пищевые отряды и так далее. И путь наш настолько завораживающий, что в него невозможно поверить. Наверно, гадать про границы не так интересно - они достаточно условны и пролегают скорее в воображении. Сейчас надо скорее думать о четвертой мировой войне, войне с продуктами. Этакой великой неотечественной войне. Никто не может предугадать ее последствий, но лично я думаю, что в ней как всегда выиграет Россия, ведь она непобедима. Возможно, потом с пищевыми продуктами сражаться начнут не только на территории Российской Федерации. А вдруг к нам обратятся братские народы - например, белорусы - которые тоже устали есть хамон и пармезан? В этом случае, скорее всего, Россия будет появляться в каких-то других местах в экстерриториальном смысле. Где еда будет уничтожаться - там и Россия. Стало быть, за счет этого мы сможем удовлетворить кое-какие свои амбиции.

Все сейчас пытаются шутить по этому поводу, анализировать действия власти. Но как по мне, без шуток, это событие действительно большого масштаба. Вряд ли оно сейчас поддается какому-либо осмыслению и юмору - все равно не нашутиться и не понять. Мне кажется, что мы имеем дело с принципиально новой исторической реальностью. Мир явно соскучился и хотел чего-то нового, а теперь фактически изобретен способ получения бессмертия. Люди делают грандиозный выбор, отказываясь от скучной драмы предыдущих столетий жизни, предпочитая не саму жизнь, а образ жизни. Они делают это в пользу бессмертия. Для достижения этой цели нужно отказаться от всего человеческого - должны отпасть такие сиюминутные вещи, как еда, курение, чтение, секс, алкоголь. В общем, всё, чем слаб человек, со временем должно быть побеждено.

В этом смысле Россия - передовая страна: она первой вступает в борьбу с сиюминутным, и для этого величия у нее хватит.

- Не всегда борьба с иностранными персиками проходит как по маслу: частые терки Россельхознадзора и таможни списывают на то, что в российском правительстве не до конца выработана процедура уничтожения продуктов. Что бы вы посоветовали чиновникам?

- Здесь фантазия начинает работать в бешеном темпе. Я думаю, что в этом будут задействованы все стихии - и огонь, и вода, и земля. Наверно, пора уже ставить фильмы. Вот представьте: уничтожитель еды выходит из дома, его провожают дети, а он смело идет губить пармезан. Это огромная, бешеная, красивая история. Тут есть где разогнаться.

А вообще от нашей фантазии тут мало чего зависит. Самое главное уже свершилось: происходит то, во что невозможно поверить. Дальше уже дело за творчеством масс.

- Кстати, особо неравнодушные россияне уже начали за свои деньги скупать оставшиеся в магазинах санкционные продукты и сжигать их во дворах. Что еще сможет предпринять рядовой гражданин, чтобы выразить свою горячую поддержку власти?

- Да все что угодно, главное - чтобы вписывалось в новые установки. Мы как раз недавно придумывали слоганы, актуальные для нового времени, например - «Когда не едим мы, мы непобедимы». Или - «Голод освобождает».

- А перепадет ли что-нибудь уничтожителям - рядовым трактористам, которые едва ли не плачут, когда давят колесами пармезан?

- Безусловно. Они очень быстро сейчас станут главными героями этой истории, новыми терминаторами. Конечно, у них будет все - слава мира, боль, драма, новая любовь. Представьте: женщина полюбила человека, который уничтожает хамон. У них роман, а ему трое суток работать, он домой не приходит - пьет, слезы из глаз катятся… Целая история. Эти люди станут российскими суперменами. Свидетелями пармезана.

- Этично ли давить иностранные продукты импортным трактором?

- Да, вполне! Я думаю, что для этого можно использовать даже иностранную наемную силу. Пусть они знают, пусть почувствуют нашу широкую душу.

- А если в крематориях будут запчасти, произведенные за рубежом - тогда что?

- Если тема пойдет, то, думаю, можно будет начать госпрограмму по строительству таких продуктовых печей. И разрешить всем желающим приносить свое и жечь на глазах людей. А что? В такой исторический виток нужны смелые решения.

- Как, по-вашему, можно будет договориться с таможней на пропуск фуры с пармезаном? Банальная взятка прокатит?

- Тут сложно сказать. Я не знаю, как работают эти механизмы. Единственное, что у меня есть - вера в то, что все будет так, как мы хотим. Потому что мы живем в стране, где исполняются все мечты. Если честно, страшнее этого вряд ли можно что-нибудь придумать.

- Раздаются голоса православных деятелей о том, что уничтожать еду негуманно. Но власть не хочет дополнительных расходов на поиск нуждающихся и доставку продуктов к ним. Можно ли предположить, что всех нищих и обездоленных будут собирать и свозить к кучам говядины и фруктов на границе?

- Нет, ничего подобного не будет. Вы должны понимать, насколько чудесен этот момент. Все считают, что уничтожается еда, в которой кто-то там нуждается. Но это не еда, а какая-то страшная субстанция, которая несет нам горе, разорение и боль. А российские мужики и без того обездоленные - мы же их любим и не будем ухудшать их положение.

- А что, по-вашему, будет отправлено в огонь следующим? Либералы ставят на книги, которые в России издавал фонд Сороса.

- Это совсем не важно! Что-то точно будет отправлено. Все считают происходящее глупостью, случайностью, а я считаю это историческим прорывом. Дальше пойдет уничтожение того, что вызывает боль, сомнение, радость - любые простые человеческие чувства. Все они должны быть забыты ради здорового образа жизни. И если честно, я не вижу в этом ничего грустного: такая историческая логика несет какое-то свое правильное зерно. Вот такое будущее нас ждет.

- Помимо продуктов, под запрет вот-вот попадут медицинские препараты и презервативы. А какие товары все-таки будут разрешены?

- Хорошие, правильные, добрые товары. Те товары, в которых есть счастье, взаимопомощь, взаимовыручка, любовь к России. Вот дефибрилляторы белорусские, может быть, и останутся. А презервативы нет - какая в них может быть любовь к России?

Справка «БелГазеты». Сергей Мостовщиков родился в 1966г. в Москве. В течение 8 лет пытался закончить журфак МГУ, но был отчислен за неуспеваемость. Работал корреспондентом «Известий», «Труда», «Московской правды». Автор нашумевшей статьи «Страна огурцов» («Известия»). В 1996-97гг. - главный редактор журнала «Столица» издательского дома «КоммерсантЪ». В 1998г. - замглавного редактора газеты «Московские новости». Возглавлял журналы «Большой город», Men‘s Health, «Крокодил», еженедельник «Новый очевидец», вел программу «Депрессия» на НТВ.