Комментарии
Андрей Колесников, Газета.Ru

10 лет с правом переписки

Генеральная линия партии СПС на формирование повестки дня 2017 года, ставшая предметом обсуждения всей политической тусовки, абсолютно понятна и оправданна. Как материя, которая не исчезает, а просто переходит из одного состояния в другое, либеральные идеи жили, живут и будут жить. Другой вопрос, что бывают периоды, когда эта идеология востребована элитой, случаются эпизоды в истории, когда на нее есть даже массовый спрос, приходит и такое время, когда она не сильно востребована властью и не нравится трудящимся массам. Ровно в это непростое время все мы живем.

Но вот парадокс: в современном российском обществе нет сколько-нибудь ясно сформулированной доминирующей идеологии, разделяемой не то что нацией, но и ее «ведущим слоем». Все, что мы имеем сейчас, — это смесь ностальгии по коммунизму, коммунистам (тем, вчерашним, а не этим, сегодняшним), брежневскому застою, опередившему в массовом сознании по популярности сталинскую эру, и нежелание ничего менять в сегодняшней ситуации из боязни, что может быть только хуже. Так что пусть уж будет преемник, на которого укажет главный начальник, пусть «Единая Россия» царствует так же, как КПСС, только не надо ничего трогать руками. Умер-шмумер — лишь бы был здоров! Любые же попытки самоидентификации власти и ее партии сводятся к одному: «Мы не такие, как либералы, мы не те, кто жил и работал в 1990-е». Других точек отсчета как будто и нет…

Именно поэтому, по причине глубокой, почти обморочной политической апатии населения, никакая идеология, даже доктрина суверенной демократии, не захватит массы и не превратит ее в материальную силу. Именно поэтому, как ни странно, даже в сегодняшней ситуации все идеологии — от коммунистической до либеральной — могут потихоньку стартовать с чистого листа и готовится к новой глобальной схватке. Она начнется, как только придет к логическому концу номенклатурный застой ближайшего политического цикла. Короткий с точки зрения вечности период технического президента-2008—2012, технического парламента-2007—2011, технического правительства закончится, и наступит новая эпоха реальной и жесткой политической конкуренции.

Как раз к 2017 году — 100-летию Октябрьской социалистической революции и 25-летию гайдаровской буржуазной революции — можно ожидать «последнего и решительного боя».

Все знают, что будет сегодня и завтра, кто победит на парламентских выборах и президентских. Но никто не знает, к чему придет страна хотя бы через 3 года или 5 лет, не говоря о таком рубеже, как 2017 год. И проблема не только в политике, но и в экономике. Никаких сомнений в том, что в ближайшем политическом цикле не начнутся никакие структурные реформы, нет. Состоится… ну, например, период полураспада путиномики, связанный с падением цен на энергоносители, и вполне предсказуемый вал техногенных катастроф в электроэнергетике, жилищно-коммунальном хозяйстве и в прочих чрезмерно изношенных отраслях, в основном инфраструктурных. Для начала, конечно, можно объявить во всем виноватым Чубайса. Но это будет иметь короткий анестезирующий эффект. А вот что делать дальше? Как спасать экономику — изношенную, инфляционную, монополизированную, нереформированную, с перекошенной структурой, с незаполненным и негибким рынком труда?

Так что, с какой стороны ни зайди — с политической ли, с экономической, — от путинского наследства будущая Россия откажется еще быстрее, чем от ельцинского. Просто физического запаса прочности на два полных срока у системы не хватит. Придется возвращаться к демократии в политике и реформам в экономике.

Правда, предсказать с точностью до одного голоса избирателя, какими окажутся его предпочтения через 10 лет, практически невозможно. Либералы, конечно, останутся, но какие — неоклассические яйцеголовые со знаменем, на котором будут размещены профили Гайдара — Чубайса, или яростные, готовые штурмовать баррикады антинародного режима прогнивших труб и электросетей с Каспаровым наперевес? Будут и левые, но какие — возрожденные коммунисты традиционного марксистского типа или отмороженные леваки, на фоне которых Че Гевара и группа Баадера — Майнхоф покажутся добропорядочными буржуа?

Главный риск «постноменклатурного» периода — это национал-социализм. Фашизм как реакция не только на растущую несправедливость и неэффективность распределительного госкапитализма, но и на меняющийся мир с его великим переселением народов, технологическими рывками и террористическими угрозами. Превратить ультранационализм в новую религию, в идеологию, разделяемую нацией, можно.

До поры до времени номенклатурные партии и власть будут впитывать в себя и немного гасить национал-социалистические риторику и доктрины, но так не может длиться до бесконечности. Задавить коричневые ростки у власти не хватит ни сил, ни желания, а в конкурентной борьбе с настоящим, а не пробирочным национал-социализмом можно и проиграть: он живее, харизматичнее, пассионарнее.

Можно предположить, что единственный выход — любыми средствами поддерживать сложившуюся в начале века путинскую модель. Но она, еще раз повторю, нежизнеспособна, потому что, как только через полтора политических цикла появится мало-мальская возможность политической конкуренции, номенклатурная власть и номенклатурная партия ее не выдержат. Бесцветные не могут конкурировать в немонопольной среде. Конкурировать будут сверхновые правые, сверхновые левые и старые национал-социалисты. Это будет славная охота… Но к ней надо готовиться.

В течение этих 10 лет у идеологических партий не будет никаких прав, кроме права «переписки» — со своими нынешними и будущими избирателями, со своими идеологами, с самими собой, с народом.

Кажется, что времени много. В реальности же десятилетие пролетит незаметно. Сколько лет прошло с того момента, как рухнули мировые цены на нефть, и до того момента, как не стало Советского Союза? Всего шесть.

Время, оставшееся до юбилея двух революций, пошло.

Оцените статью

1 2 3 4 5

Средний балл 0(0)